Профсоюз работников РАН распространил информацию, что в середине сентября должна пройти акция — «Всероссийская неделя протестов ученых». Она направлена против планируемого кабмином Дмитрия Медведева дальнейшего сокращения финансирования науки и образования.
«Нестоличная» наука готова, судя по всему, на большую активность, чем ученые из Москвы и Санкт-Петербурга. Так, деятели науки Нижнего Новгорода, Уфы, Владивостока, Томска уже поддержали все требования профсоюза Российской академии наук. Из столичных сторонников акции о себе заявили сотрудники Черноголовского и Пущинского научных центров.
Инициаторы протеста не согласны с позицией Министерства образования и с действиями Минфина, который урезал ассигнования по важнейшим государственным программам «Развитие образования» и «Развитие науки и технологий». Дамоклов меч оптимизации может зависнуть над учеными всей страны — к 2019 году армию безработных могут пополнить свыше 10,3 тыс. научных сотрудников различных высших учебных заведений, в том числе РАН и Курчатовского института.
Напомним, что совещание в правительстве по данной «оптимизации» проходило под председательством премьера Дмитрия Медведева 29 июля. Саму концепцию «научно-образовательного секвестра» правительство утвердило 7 июля. А вскоре после этого глава Минобразования Дмитрий Ливанов был оправлен в отставку.
Среди пунктов предъявленных требований профсоюза РАН — немедленный отказ от секвестирования расходов на науку в текущем году, выделение необходимых средств на проведение фундаментальных исследований на отметке не ниже 0,22% ВПП, безукоризненное исполнение указа президента о повышении доли внутренних затрат на исследования и разработки до 1,77% ВВП.
Акция, как подчеркивает ее оргкомитет, открыта для всех. Организаторы мероприятий дополнительно пригласили выразить солидарность с протестующими представителей Министерства образования, Федерального агентства научных организаций, ныне действующих парламентариев и кандидатов в депутаты Государственной думы.
— Я сам работал в Академии наук 15 лет, и о проблемах научного сообщества знаю совсем не понаслышке, — говорит генеральный инспектор труда Союза профсоюзов России (СПР) Сергей Храмов. — Сразу могу сказать, что профсоюз РАН не входит организационно в наш союз, но если от его представителей поступит какое-либо обращение, мы, безусловно, окажем ему всю необходимую консультативную и организационную поддержку.
«СП»: — По вашим наблюдениям, насколько российские ученые — как социальная группа — способны по-настоящему отстаивать свои трудовые и другие права?
— К сожалению, общество на сегодня в целом (и ученые — здесь не исключение) не настроено на защиту своих законных прав. И происходит это потому, что жизнь стала очень рискованная, в экономическом плане крайне нестабильная. Каждый боится потерять свое рабочее место, невольно вырабатывая парадигму действий, в которой главное — стремление к выживанию. Поэтому и снижается готовность, как отдельного работника, так и группы людей, к коллективным солидарным действиям протеста.
«СП»: — То есть происходит это вовсе не потому, что интеллигентные люди из научных институтов сторонятся того, чтобы выйти на площадь, а те же шахтеры потенциально готовы, как и в середине 90-х, выйти по одному лишь зову своих профсоюзных лидеров к Горбатому мосту у здания правительства и стучать о брусчатку касками?
— Ныне и шахтеры, и строители, и представители других рабочих профессий намного реже, чем два десятилетия назад, решаются на подобные шаги; и причина тому — фундаментального порядка.
Вот шесть лет назад в лондонском метро была забастовка. Там работали 26 тыс. человек, администрация намеревалась сократить 800 из них.
И в ответ на это всё метро столицы Великобритании забастовало. Требование, которое администрация была вынуждена выполнить: чтобы сокращению не подвергся ни один специалист. А у нас в России господствует, давайте признаемся, одна мотивация — «ну не меня же сокращают, и ладно». А потом, когда приходит час увольнения, уже никакие солидарные формы самоорганизации не способны помочь человеку, по той простой причине, что их просто нет.
Вот сейчас я занимаюсь защитой работников Научно-исследовательский институт космического приборостроения. Там взяли и сократили весь отдел численностью почти 100 человек. И сделали это только из-за того, как выяснилось, что отдел организовал свой профсоюз. Причем организация НИИ — далеко не самая бедная, получающая неплохие госзаказы, тем не менее, начальство пошло на эту абсолютно экономически и тем более социально неоправданную меру. Думаю, чтобы другим неповадно было «высовываться».
«СП»: — На ваш взгляд, роль ФНПР во главе со Шмаковым в таких реальных, а не показных, приуроченных к очередному Первомаю, акциях, хоть как-то просматривается?
— Я бы не сводил роль и функции Федерации независимых профсоюзов только к праздничным демонстрациям по центральным улицам Москвы с флажками и шарами. Михаил Шмаков регулярно встречается с президентом, обсуждая с ним конкретные вопросы защиты прав трудящихся. По поводу их отношения к бедам Российской академии наук — да, в центральной профсоюзной газете «Солидарность» регулярно печатаются материалы в поддержку требований РАН. Но профсоюзы Шмакова фактически декларируют уже много лет правильные и справедливые лозунги, но никогда ничего реального в их осуществлении делать не станут. Они слишком обременены своим гигантским имуществом. И понятно, что любое их заметное выступление неизбежно повлечет за собой постановку вопроса свыше — о законности владения ФНПР этим имуществом.
— Более чем актуален и сам факт такого шага, на который решился профсоюз РАН, и злободневны те требования, которые он выдвигает, — высказывает свое мнение главный научный сотрудник Института аграрных проблем РАН, доктор экономических наук, профессор Сергей Семенов. — Особенно близки тезисы профсоюза ученым, работающим на периферии, — вдали от двух российских столиц. Идет урезание не только финансирования. Идет сокращение уникального кадрового потенциала научных учреждений, наработанного годами. Общим местом стало то, что сотрудников всё чаще, — снова, как и в 90-е годы, — начали отправлять в неоплачиваемые отпуска, переводить на 15 ставки, на 14 ставки. Вот я — главный научный сотрудник института РАН; и меня недавно, например, перевели на полставки. Еще одного главного научного сотрудника института, профессора Рудольфа Кутенкова, также перевели в эту категорию, причем это состояние для него длится уже второй год.
«СП»: — Каким образом острый недостаток средств сказывается на ходе и результатах научных исследований?
— Высокий научный уровень проводимых изысканий не гармонирует, мягко говоря, с тем объемом выделяемых на их обеспечение денежных ассигнований, — сужу опять-таки по заведению, где я работаю. А денег — и это напрямую касается уже и других институтов, требуют те же публикации за рубежом научных работ. Только для того, чтобы опубликовать одну научную статью в соседней Украине (не говорю о более дальних странах) надо выложить 10 тыс. рублей. Аналогично — как и в «лихие» годы, нет возможностей ученым отбывать в командировки. А разве может по-настоящему существовать Институт аграрных проблем, сотрудники которого не выезжают (не по своей вине, конечно) на поля, на фермы, на опытные станции, просто в поселки и районные центры? Сокращают даже водителей, поэтому уехать в экспедицию невозможно даже в степное Заволжье. Не говоря уже о том, что полететь на встречу с аграрниками Канады, например (что было, кстати, вполне возможным в СССР).
Также не могу не высказаться о бедах наших коллег из уникального в России, специализирующегося на работе с засухоустойчивыми зерновыми культурами, Научно-исследовательского института сельского хозяйства Юго-Востока. Его история насчитывает 105 лет. И вот в ХХI веке он практически погибает. У него отбирают все земельные площади, отличный чернозем, который в течение столетия успешно опробовался для селекционных изысканий. Сейчас земля передается под застройку коттеджей и развлекательных центров. То есть на аттракционы деньги находятся, как мы видим; а на научное обеспечение продовольственной безопасности огромной страны — нет.
© 2016, https:. Все права защищены.
