Очередные региональные выборы 13 сентября оказались самыми масштабными в истории российских «единых политдней» с начала их проведения 12 марта 2006 года: избирательные участки были открыты во всех регионах нашей страны, за исключением Кабардино-Балкарии и Северной Осетии, плюс впервые голосовали по российскому законодательству Крым и Севастополь…
Стоит заметить, что в рамках современных политических систем сакральный, по сути, акт массового гражданского волеизъявления, как «жертвы» части своего политического и властного права какому-то иному субъекту, будь то некий человек или некая общность людей (политическая партия), носит всё более выраженный прикладной и функциональный характер, тем самым ставя под сомнение истинность исходного тезиса о народе, как «носителе суверенитета и единственном источнике власти», который присутствует в конституциях многих государств мира, Российской Федерации в том числе.
В рамках либеральной демократии западного образца роль выборов сводится фактически к завершению «тендера» по срочной аренде того или иного политического поста, решение о победителе которого принимается большинством голосов граждан, выступающих в качестве «акционеров» собственного округа, города, региона и государства.
В рамках современной «российской» демократии, которую либеральная оппозиция именует «управляемой», а власти — «суверенной» (любопытно, что оба термина в политический лексикон нашей страны ввёл один и тот же человек, экс-главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков, первый — в 2001 году, когда находился в оппозиции к новому президенту РФ Владимиру Путину, а второй — в 2005 году, когда после «разгрома» фронды олигархических империй, завершенного «делом Ходорковского», «перешёл на сторону победителя»), роль выборов — принципиально иная.
Это — своего рода плановый диагностический «стресс-тест» для всей «вертикали власти» на проверку её стабильности и управляемости. В данной связи предназначение формата «единого политдня» — вовсе не в «устранении реальной политической конкуренции» и не в «экономии средств», а в том, чтобы получить реальную информацию о состоянии российского общества как в целом, так и по регионам «здесь и сейчас», что являлось невозможным, когда региональные выборы были, как в «лихие девяностые» и во время первого президентского срока Путина, свободно и хаотически «размазаны» по пространству и времени.
Сегодня, когда наша страна после воссоединения Крыма, года западных санкций, падения цен на нефть и всё более явной экономической рецессии переживает далеко не худшие, но и далеко не самые спокойные времена, приближаясь к некоей «точке невозврата», проведение такого тотального «стресс-теста» было как нельзя кстати.
Какими же оказались его итоги для «партии власти» и «властной вертикали» в целом?
С одной стороны, можно сказать, что «классическая» прозападная «либерально-креативная» оппозиция в лице Навального и Ко, пока массовой и вообще сколько-нибудь ощутимой поддержки в обществе не имеет. Бросить практически все свои силы на Костромскую область и собрать там меньше 3% голосов (вместе с отдельно катящимся «Яблоко» в сумме получилось бы чуть больше «проходных» 5%, но «не срослось») — показатель, прямо скажем, не ахти. Неслучайно у здания американского посольства в Москве прошла небольшая политическая манифестация, на которой фигурировал и плакат «Иностранцам никогда не везло в Костроме. Сусанин подтверждает».
С другой стороны, 97% голосов за Амана Тулеева в Кемеровской области, 94,4% за Рустама Минниханова в Татарстане и за 80% у действующих руководителей и кандидатов «партии власти» в Краснодарском крае, Ленинградской, Пензенской, Тамбовской областях и в ряде других субъектов Федерации очень похоже на «административный перебор», который в случае изменения конъюнктуры: и внутрироссийской, и международной, — вполне может трансформироваться в определённый политический сепаратизм. Согласитесь, когда региональный лидер получает на местных выборах — по любым причинам — намного больше голосов, чем лидер федеральный, это тоже «есть не совсем хорошо». Впрочем, если бы Путина переизбирали президентом страны не в 2012 году, а сейчас, «после Крыма», он наверняка мог бы получить не 71,31% голосов, а намного больше, — согласно опросам социологических служб, его «рейтинг поддержки», несмотря на все социально-экономические сложности, устойчиво держится около 85%.
То есть политическая машина российской «суверенной демократии» даже в нынешнем форсированном режиме пока еще работает вполне уверенно, с хорошим «запасом прочности», и ситуация в Иркутске, где «единоросс» Сергей Ерощенко набрал всего-то 49,6%, а его оппонент-коммунист Сергей Левченко — 36,61%, и предстоит второй тур, выглядит как раз необходимым исключением, призванным подтвердить общее правило и нейтрализовать неизбежные упреки в «предрешенности» и «управляемости» итогов выборов: «Ничего подобного — ведь в Иркутске же всё было иначе!»
Алексей Гордеев
Источник: zavtra.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
