Интервью с депутатом Европейского парламента, членом правления партии Vienotība («Единство») Сандрой Калниете
— Недавно СМИ сообщили, что деятельность Путина позитивно оценивает около 60% русскоязычных Латвии. Это данные опроса, который по вашему заказу выполнил исследовательский центр SKDS. Однако остался без ответа вопрос: почему эти люди поддерживают президента России? Что им нравится — Путин как лидер, реализуемая им политика или имперские амбиции, которые приобретают все большую поддержку в российском обществе?
— Я впервые заказала такой опрос, и меня интересует, как меняется мнение общества. Этнические и лингвистические связи сильны и они действуют очень долго, к тому же, с течением время в этих отношениях появляется доля романтизма. Нужно добавить еще то обстоятельство, что Россия рядом, и влияние ее информационного пространства очень велико. Но важно то, что в Латвии среди русскоязычных возросло количество тех, кто сомневается. Эти люди уже не спешат соглашаться с позицией России. Я бы сказала, что их мнение где-то между точкой зрения латышей и России.
— Почему власти Латвии избегают таких исследований? И после референдума 2012 года, на котором 273 тысячи граждан проголосовало за статус государственного языка для русского языка, их позиция не была подробно изучена. Прозвучали только различные догадки.
— Большое исследование требует серьезных финансовых вложений. Заказывая свое исследование, я использовала те же вопросы, которые задает исследовательский Центр Левады в России, потому что мне хотелось узнать, как будут отличаться результаты в Латвии. Меня интересует мнение как латышей¸ так и русских. Осенью прошлого года в ходе заказанного правительством Латвии исследования 63% опрошенных русскоязычных указали, что они считают себя патриотами Латвии, а 58% гордятся тем, что являются гражданами/жителями Латвии.
— Но какой Латвии? Совпадает ли представление о ней у латышей и у русских?
— По всей вероятности, нет. Для русскоязычных в большинстве случаев это не латышская Латвия, хотя, по-моему, часть их понимает, что нам она необходима. Что важно — абсолютное большинство русскоязычных не хочет, чтобы Латвия входила в состав России. По-моему, на этом мы можем строить какую-то платформу взаимопонимания. Не нужно надеяться, что связи латвийских русских с Россией быстро исчезнут. С момента восстановления независимости Латвии прошло 25 лет, а в теории говорится, что должно смениться три поколения. Мы заложили хорошие основы, но, к сожалению, Латвия упустила возможность сразу после восстановления независимости осуществить более радикальный переход на обучение на латышском языке в школах. В то время Россия была слаба, в ее риторике уже появилось словосочетание «нарушения прав человека», но это не находило отклика на международном уровне. Правительство и Верховный совет Латвии тогда боялись гражданского возмущения, но если бы мы сделали такой шаг, возможно, общество приняло бы это легче.
— Не наблюдалась ли тогда большая осторожность со стороны Запада, который пытался удержать Латвию от важных решений? Мы помним визиты различных комиссаров, возражения против более жесткой политики в сфере гражданства и языка. По сути, эти возражения не исчезли и в наши дни, только изменилась их форма.
— Я говорю о 1991 и 1992 годах. Это было время смуты, в том числе и в Западной Европе, потому что наши союзники концептуально не были готовы к тому, что СССР развалится так быстро. Еще не сформировалось представление о том, какой должна быть национальная политика в получивших независимость государствах. У нас тогда было больше свободы действий, но нам недоставало опыта, и было допущено много ошибок. Сейчас, к примеру, у Балканских стран и у стран «Восточного партнерства» ситуация лучше, потому что мы можем им подсказать, как поступать. В 90-е годы таких рецептов не было. Давление в связи с правами человека и национальным вопросом началось примерно в 1993 году, когда Латвия выдвинула цель — вступление в международные организации, а они установили для нас определенные стандарты.
— Но разве сейчас поезд ушел? Прежнее правительство наметило цель — подготовить план по переходу на обучение на латышском языке в русскоязычных школах с 2018 года. Сейчас эта решимость куда-то пропала.
— 2014 год принес большие геополитические потрясения, и Россия открыто встала на путь конфронтации с Европейским союзом и США. Один из основных постулатов России — это защита «русского мира». Латвия как пограничное государство должна поступать очень обдуманно, не давая России никаких предлогов для провокаций. Я не скажу ничего оригинального: многие эксперты из стран-членов НАТО подчеркивают, что именно государства Балтии могут стать тем местом, где Россия, возможно, попытается проверить действие включенных в договор НАТО гарантий. Мы должны иметь это в виду. Удельный вес русского языка в системе образования я бы отнесла к тем вопросам, которые могут послужить России в качестве предлога для каких-то действий.
— А каковы другие вопросы?
— Надо позвонить в Кремль и спросить… Я не говорю, что сейчас нельзя делать ничего такого, что не нравится России, но нужно быть внимательными. Неясно, как далеко готов пойти Кремль во внешнеполитических авантюрах, чтобы сохранить поддержку россиян режиму Путина. Ситуация непредсказуемая, и в этот момент всегда надо поступать очень осмотрительно.
— Это относится и к предстоящим президентским выборам. О геополитике в этой связи высказался мэр Вентспилса Айварс Лембергс. По его мнению, в нынешней ситуации особо важно, чтобы нового президента «поддерживала русская община», что не должно быть «президента латышей».
— Геополитический фактор необходимо учитывать, но не презирая союзников по НАТО, как это делает господин Лембергс. То, какого президента мы выберем, станет ясным сигналом для западных партнеров относительно курса государства. Надо избрать хорошего президента, а не угодного России президента. Разговоры о том, что в Латвии не должно быть «президента латышей», — пустая демагогия. Никто из прежних президентов — ни Гунтис Улманис, ни Вайра Вике-Фрейберга, ни Валдис Затлерс, ни Андрис Берзиньш — не были президентами «только для латышей».
— Еще один вопрос, который сейчас актуален в Европе, — это так называемые квоты по беженцам. Каково ваше мнение в этой связи?
— Предложение Европейской комиссии получило много критики, в том числе и со стороны государств, страдающих от наплыва нелегальных эмигрантов, — Франции и Испании. Конечно, все понимают, что надо найти способ решения проблемы, которая затрагивает не только Средиземноморье. К примеру, в Польше, растет число беженцев с Украины, в Венгрии есть нелегальные эмигранты из Косово. И Латвия должна подумать о своем будущем: если ситуация в России деградирует, и там начнутся какие-то беспорядки, то беженцы могут появиться и из этой страны, и Балтия будет первой на их пути. Для ЕС важно сформировать общую политику по вопросу беженцев, предусмотрев для нее финансовые инструменты. Уровень жизни в европейских странах отличается, и Латвия не может решать эти вопросы за счет своего бюджета. Для меня в предложении Европейской комиссии неприемлемы две вещи: слово «квоты» и то, что договоры о вступлении предусматривают исключения для Великобритании, Ирландии и Дании, которые позволяют этим странам самим решать — принимать или не принимать эмигрантов. Принцип добровольности надо распространить на всех членов ЕС.
Марис Антоневичс
Источник: inosmi.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
