Среди «прогрессивной общественности» уже стало традицией сказать к 9 мая какую-нибудь гадость про СССР вообще и про Верховного главнокомандующего в частности. Занимается этим «общественность» охотно, но чем дальше, тем труднее это получается. Во-первых, ей уже не больно-то верят, а во-вторых, просто трудно придумать какую-нибудь новую инвективу против Сталина. Всё возможное уже сказано, а сочинить что-то незатертое просто фантазии не хватает.
Но ведь у нас кроме либералов есть ещё и «анти-авторитарные левые»; вот они-то кое-какую свежанинку к празднику иногда и подбрасывают. Вот, накануне 70-летия Победы новый сюжет придумали…
Сводится этот сюжет (изложенный неким Кириллом Волгиным на сайте «Рабкор») к тому, что такой-сякой Иосиф Сталин не захотел в 1939-1940 годах спасти лидера германских коммунистов Эрнста Тельмана. Хотя, по мнению автора, вполне мог бы: отношения между СССР и Третьим рейхом некоторое время были вполне дружескими, так что бы стоило Молотову при подписании знаменитого пакта о ненападении сказать Риббентропу: «А почему бы вам Тельмана к нам не отпустить, а?»
Вроде как и сам Тельман на это надеялся и писал жене из тюрьмы:
«Я именно теперь убеждён, что Сталин и Молотов не упустили и не забыли при переговорах в Москве с Риббентропом поставить вопрос об освобождении политических заключённых в Германии, в том числе и меня… для меня вполне понятно, что мои друзья могли поступить только так, а не иначе…»
Но никаких упоминаний о таких требованиях ни в советских, ни в немецких архивах не обнаружилось. Измена принципам пролетарского интернационализма, однозначно…
Вот только проблемка есть. И состоит она в том, что однажды товарищ Сталин товарища Тельмана уже спас. Было это в 1928 году, когда один из друзей вождя немецких коммунистов, некто Витторф банально проворовался. И тогда большинство ЦК лишило было Тельмана поста генсека, но тот всё-таки свой пост лидера сохранил, — благодаря вмешательству Сталина и Коминтерна…
И что? Сильно это помогло германским коммунистам в 1929-1933 годах?
Современный читатель склонен представлять себе КПГ начала 1930-х годов некой могучей силой, которая… на самом деле таковой отнюдь не была. Её максимальным результатом в ноябре 1932 года были 16,86% голосов и 100 мест в Рейхстаге. Цифры солидные, но это именно максимум. До того электоральные результаты КПГ колебались между 9 и 14 процентами.
Это было тоже немало, но парадокс в том, что превращение коммунистов во «влиятельную парламентскую партию» в 1930-1932 годах отнюдь не сопровождалось ростом их влияния в иных сферах. КПГ была «партией безработных», не имела большого влияния в профсоюзах и самостоятельно организовать даже существенную забастовку без содействия «эсдеков» не могла.
Впрочем, не в забастовках уже и дело было. Германия стремительно скатывалась к установлению нацистской диктатуры, и как раз к такому повороту событий КПГ оказалась совершенно не готова.
Правильный во всех отношениях коммунист Тельман почему-то совершенно не озаботился вопросами ухода партии в подполье. В момент поджога нацистами рейхстага у компартии не оказалось ни запасных каналов управления, ни конспиративных квартир, ни «своих людей» в полиции (не говоря уж об СА и НСДАП), ни фальшивых документов, ни «окон» на границе для эвакуации лидеров… В Москве, поди, Сталин локти кусал, узнав об уровне конспирации среди германских коллег.
В результате компартия в Германии была обезглавлена в считанные недели, а разгромлена – в считанные месяцы. При этом участь самого Тельмана, который был арестован 3 марта 1933 года, была, в общем, вполне сносной. Его хоть и содержали под замком, но не пытали, не били, позволяли читать газеты, писать письма и встречаться с женой… аж по 8 часов кряду.
И – ничего. Ни одной попытки организации побега Тельмана товарищи, оставшиеся на воле, даже и не планировали.
Но самое поразительное, что после свиданий жену Тельмана не обыскивали, так что его письма из тюрьмы попадали «куда надо». В том числе и на стол Сталину.
И что же Сталин мог в них прочесть? А вот что:
«Часть сочувствующих за границей и бывших товарищей неудовлетворена… Они ставят вопрос: как это возможно, что Сталин и Гитлер объединились. У них сомнения заходят так далеко, что они даже осмеливаются вымолвить слово «предательство»… Они верят в то, что в случае европейской войны помощь со стороны Советского правительства, оказанная Германии, будет препятствовать уничтожению гитлеровского режима. И их самое горячее желание – освободиться от этого режима – теперь полностью разрушено…»
А теперь поставим себя на место Сталина.
Вот, допустим, попросим фюрера Адольфа отпустить камрада Эрнста. И тот, допустим, даже согласится.
И что дальше? Какая перспектива?
Получить в СССР ещё одного умника, который у себя в Германии всё и вся профукал, а теперь в ореоле великомученика, того и гляди, начнет ВКП(б) пролетарскому интернационализму учить… а может, сразу и внутрипартийной демократии в заграничном руководстве КПГ? И что тогда?..
Ну-ка, нафиг! И без него таких советчиков хватает; НКВД с ними то и дело вопросы решает. Пусть лучше товарищ Тельман в немецкой тюрьме посидит – целее будет.
И ведь что интересно: Тельман мог бы и в самом деле дождаться освобождения Красной Армией… если бы не покушение на Гитлера 20 июля 1944 года, после которого нацистский террор стал совсем уж иррациональным.
Александр Суровцев
Источник: narpolit.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
