Знаменитый экономист подвел итоги уходящего года в эфире Радио «Комсомольская Правда».
«Инфляция в реальности — процентов 30»
Челышев:
— Конец года, гремят корпоративы, подводятся итоги… доктор экономических наук Михаил Делягин в нашей студии… Михаил Геннадьевич, будем итоги подводить?
Делягин:
— Давайте подведем итоги. Официальной статистики по итогам года еще нет, потому что формально год еще не кончился, но в принципе ситуация понятна. Экономический спад ниже, чем предполагалось. Где-то он будет 3,8%, ну, максимум 4, но, скорее всего, 3,8-3,7%. То есть, спад довольно терпимый, учитывая падение цен на нефть и учитывая общее нежелание государства заниматься развитием. Инфляция официальная процентов 13, может быть, даже больше, но в реальности процентов 30. Самое существенное, на что раньше не смотрели и что стало главным показателем именно в этом году, не промышленное производство, не инвестиции, о которых уже все практически забыли, потому что инвестиции осуществляются те, которые уже дешевле закончить, чем остановить. Самое главное – это динамика розничного товарооборота, потому что формально это розничный товарооборот, для торговли это то, что она, так сказать, продает, но на самом деле это уровень потребления общества. Сокращение составило по итогам 11 месяцев 10%, по итогам 12 месяцев составит процентов 11, а то и 12. Нужно учесть, что в прошлый декабрь у нас был бурный торговый бум, когда, помните, люди, оказавшиеся в рублями в ситуации девальвации вкладывали рубли в товары и сметали все, пока цены не поднялись, покупали, в том числе, заведомо ненужные вещи… Была такая шутка – посмотрите на российский кризис – все скупают все. Ну, вот тогда был кризис, а сейчас, значит, жизнь и, безусловно, декабрьский розничный товарооборот существенно ниже, чем в декабре того года. Так что может быть и 12% спад по итогам года, но при этом нужно опять-таки учитывать лукавость российской статистики. Насколько можно судить, инфляция занижена вдвое – то есть, это не 10, а почти 20% спад. С другой стороны, богатейшая часть общества, несколько процентов населения в условиях коррумпированной экономики и высоко монополизированной экономики деньги не теряет, она доходы только увеличивает или сохраняет в прежнем объеме. Кстати говоря, одна из проблем малого и среднего бизнеса, и в целом проблема общества заключается в том, что оффшорная аристократия, как она себя гениально называет, которая привыкла тратить деньги за границей, в условиях двукратной девальвации рубля и даже больше, чем двукратной, для того, чтобы просто сохранить объем своего потребления, им нужно в два раза увеличить рублевые доходы. Для них цены повышаются, для других взятки повышаются, усиливается коррупционное давление. Все плачут. И это действительно является значимой макроэкономическим фактором, насколько я могу судить, к сожалению. Вот эти коррупционные аппетиты. Но если их убрать, если взять 90% общества, тогда получается, что для 90% общества уровень потребления упал больше, чем на четверть, а то и на 30%. Естественно, это в целом берутся 90%… но в целом уровень потребления упал очень и очень сильно. Я уж не беру кредитное ярмо, кредитный пресс, когда даже миллиардеры банкротятся, чтобы не платить долги. И самое скверное в этой ситуации не то, что мы много потеряем. Самое скверное в этой ситуации то, что государство игнорирует, насколько я могу судить, реальность. Нефть подешевела в три раза, резко сократился приток доходов. А если посмотреть что говорят представители правительства и его социально-экономического блока, посмотреть, что говорит премьер, посмотреть, что говорит руководство Банка России? Такое ощущение, что та же самая политика, которую они пытались осуществлять при нефти дороже 110 долларов за баррель, они ее же осуществляют и сейчас. Грубо говоря, доходов стало в три раза меньше, а вы не хотите ничего менять. Вы не хотите больше зарабатывать, вы не хотите повышать эффективность, вы не хотите исправлять свои пороки, а просто сокращаете потребление и считаете, что так и будет. Вот это чудовищная угроза для России. Если исходить из того, что эти замечательные люди останутся на своих местах и будут продолжать свою замечательную социально-экономическую политику, заимствованную с 90-х годов, когда уничтожается реальный сектор экономики, когда запретительно дорог кредит для всех, кроме торговли и финансовых спекуляций, когда всячески поощряются спекуляции, когда происходит, грубо говоря, разрушение общества, тогда следующий год мы, скорее всего, все еще сохраним стабильность. У нас огромное доверие к власти, огромное уважение к власти после Крыма. Кстати говоря, в том числе, и после Сирии. Мы очень хотим уважать своих руководителей. Это вот пожелание, которое стало массовым и которое видно. Когда вы начинаете рассказывать, что неправильно делает правительство, самые обычные люди говорят – да, да, конечно, но мы хотим уважать это государство, потому что оно полтора года назад воссоединилось с Крымом. Но этого хватит не очень надолго. В следующем году стабильность гарантировано, на мой взгляд, сохранится до конца июля. Скорее всего, на весь год ее хватит.
Челышев:
— Стабильность экономическая, политическая?
Делягин:
— Социально-экономическая и политическая стабильность. Выборы в Государственную думу фактором дестабилизации, фактором нового майдана, скорее всего, не станут. Устроить майдан в конце 2018 года у нас, скорее всего, не получится. Дестабилизировать нас при помощи серии террористических актов и развязать гражданскую войну, как это было сделано в Сирии, путем внешней интервенции, скорее всего, не получится. То есть, стабильность сохранится, но она будет ухудшаться с каждым днем. Вот кризис – это с научной точки зрения. С повседневной точки зрения, вот то, что есть сейчас, это некоторая новая реальность и ее нужно воспринимать именно так. И она будет ухудшаться. Она надолго. Пока государства не одумается. По хорошему или по плохому. Потому что, если вы проводите политику 90-х годов, никуда, кроме 90-х годов, с разгулом бандитизма, с убийствами, а уже на улицах в центре Москвы, рядом с домом правительства, была пару недель назад перестрелка совершенно чудовищная, — ничего, кроме 90-х, вы не получите.
«То, что ждет Украину, – голодомор отдыхает»
Челышев:
— Михаил Геннадьевич, а если бы была возможность выбрать какое-то одно событие или, может быть, процесс, который влияет на все происходящее в мире, вы бы какой назвали, если говорить о 2015 годе?
Делягин:
— Углубление глобального кризиса. На глобальном рынке сложились глобальные монополии и вот они загнивали. В 2015 году это загнивание привело к дальнейшему удешевлению нефти, привело к стагнации на всех, без исключения, практически рынках, привело к торможению Китая. Мы двигались к глобальной депрессии. Мы по этому пути будем идти еще некоторое время. То есть, мы не сорвемся в глобальную депрессию в следующем году. Я думаю, что мы сорвемся, когда китайская экономика до 4 или, может, 5% роста. Пока она до этого еще не дошла. Но самое страшное, что никто к этому не готовится. С точки зрения мира, если брать уже не глубинные процессы, а то, что на поверхности, это расширение зоны хаоса. Окончательно хаотизирована Украина, понятно, что это мертвое пространство и реальная задача, которую решают сейчас украинские власти, — это как сократить население вдвое. Потому что уничтожая индустрию, вы уничтожаете возможности для людей зарабатывать себе на хлеб. То, что ждет Украину – голодомор отдыхает. Но опять-таки не в этом году. Но это стало ясно в 2015 году. Более того, я очень сильно опасаюсь, что невозможность прокормить людей толкнет их на новую войну, на новое кровопролитие, просто чтобы отвлечь людей от их бедствий, просто для того, чтобы телевизор, как говорят наши либералы, на время опять вызвало апатию желудку. Меня тревожит в связи с этим российская внешняя политика. У нас наметилась такая тенденция, когда российское государство что-то правильно делает во внешней политике, а общество энергично поддерживает российское государство. Когда государство борется с терроризмом, не принимает нацизм, спасает 2,3 миллиона крымчан от нацистского террора, мы это государство поддерживаем. Это хорошо. Но у любой медали есть оборотная сторона. Когда наше государство делает что-то правильное, направленное на укрепление себя, направленное на восстановление законности и порядка в мире, оно вызывает резкую враждебную реакцию со стороны Запада. Вот в 2015 году стало окончательно ясно, что санкции – это навсегда, пока существует Россия. Либо мы сможем нанести в санкционной войне Западу неприемлемый для него ущерб и тогда они сдадутся и отменят санкции.
Челышев:
— А у нас есть такая возможность?
Делягин:
— Элементарно. Мы можем завтра закрыть ввоз вина из Европы и США. То, что Австралия там и новая Зеландия присоединились к санкциям, это не есть проблема, потому что что Австралия знает про Россию? Только то, что она по другую сторону экватора. А это не есть элемент политики, это есть элемент подражания старшим братьям на Западе. И второе – необходимо полностью закрыть ввоз автомобилей, которые не производятся на нашей территории или не производится в третьих странах, из стран, которые ввели против нас санкции. То есть, есть спецтехника, например, которую мы не производим, там отдельные виды коммунальных машин – пожалуйста, они нам нужны, мы будем их закупать. Но обычные автомашины – ребята, у нас на территории России стоят сборочные комбинаты, завозите машинокомплекты и собирайте здесь у нас. Моя любимая фраза – Фольксваген в Калуге не должен простаивать, когда на полную катушку загружен Фольксваген в Ольсбурге. Быть того не должно. Вот если мы нанесем удар не по периферии Евросоюза, а по странам, которые реально принимают решения – Франция, Италия, Германия – если ущерб этот будет не от 8 до 12 миллиардов евро, а реальный ущерб, тогда возникнет предмет для диалога. Сейчас предмета для диалога нет.
Челышев:
— Хорошо, почему тогда мы имеем возможность этот удар нанести и не наносим его, если он потенциально может быть очень эффективным?
Делягин:
— На мой взгляд, у наших руководителей и правительства до сих пор такое отношение к Западу, как к источнику истины и к источнику мечты. То есть, беда не в том, что у людей там бизнес или недвижимость, или что-то еще, или счета, а беда в том, что для них Запад остается мечтой. Вот как для школьника-пэтэушника в конце 80-х годов была мечта, когда он наслушался там «Голоса Америки», вот точно так же для людей, которые сегодня определяют социально-экономическую политику России, Запад есть источник истины и источник мечты. Град на холме. И ссориться с ними так же немыслимо, как для верующего человека ссориться с богом. Ну, и на это накладываются разного рода материальные вещи. Скажем, у нас есть первый вице-премьер в правительстве, замечательный человек, который много лет по-честному показывал свои декларации, что у него есть скромный домик в Австрии площадью 1300 кв. м – ну, дворец в переводе на русский язык. И еще 300 с лишним кв. м там был домик то ли для прислуги, то ли для охраны, то ли для гостей. Когда это стало не модно, он этот же домик стал брать в аренду. Не очень понятно у кого – может быть, у себя самого – но брать в аренду. Ну, понятно, что, если он начнет защищать интересы Российской Федерации, отвечая санкцией на санкцию, то запад… а он же сделал две вещи, первое – он не пустит его в свою недвижимость, просто визу не даст. И второе – он очень вежливо поинтересуется, откуда деньги. А здесь есть два нюанса. Во-первых, если деньги не задекларированы, то объяснить, откуда они, нельзя. Это не российский суд, это серьезно. А второе – если спрашивать будут с пристрастием, то доказать ничего не удастся вообще, как Российская Федерация не смогла доказать ничего вообще по иску миноритариев ЮКОС. Не Ходорковского, который 9,5 лет отсидел, а миноритариев, которые вообще не очень понятно, что из себя представляют. Вот в этой ситуации, когда рассчитывать на правосудие нечего, тут уже нужно выбирать, как в известном фильме было сказано, между личной шерстью и государственной. Но, насколько можно судить по политике правительства Медведева, этот выбор сделать ой как непросто. Сложнее, чем в фильме «Кавказская пленница или Новые приключения Шурика».
«Цена нефти определяется торговлей фьючерсами»
Челышев:
— Давайте поговорим о цене на нефть. Что с ней происходило в 2015 году? Почему она падала? В мире действительно слишком много нефти, действительно на нее падает физически спрос или здесь какие-то другие есть предпосылки?
Делягин:
— Первое. Действительно, есть затоваривание нефти. Это и Иран, который просто держит свою нефть в танкерах и, как только окончательно будут сняты санкции, он сразу начнет их экспортировать и уже, по-моему, начинает. Это и многие другие страны мира, где перепроизводство нефти. Но нефть – это не тот товар, цена на который определяется спросом и предложением. Это уже следующая эпоха, это эпоха ожидания, эпоха финансовых спекуляций. И цена нефти определяется ни по купле-продаже физически существующих миллионов тонн нефти в танкерах и нефтепроводах. Нет. Цена нефти определяется торговлей фьючерсами. Это финансовый инструмент, который оторван от реального рынка нефти и который ориентирован на финансовые спекуляции. Вот здесь все зависит от объема финансовых спекуляций. Что сделали США в 2014 году? Они укрепили свою экономику за счет сланцевой революции, снизили цену энергии у себя на внутреннем рынке, запустили процесс реиндустриализации и за счет этого смогли остановить вливание денег в экономику, так называемое количественное смягчение. То есть, они стали жить без кредитной эмиссии. На те деньги, которые они сами зарабатывают. В результате этого, ну, когда вы деньги вливаете на рынок, деньги такая штука – они обязательно проливаются куда-нибудь. Американские деньги, проливаясь на спекулятивные рынки мировые и поддерживали спекулятивный капитал. Как только они ужесточили политику в 2014 году, спекулятивные капиталы съежились, сжались, спекулятивных денег стало меньше и цена на нефть упала. В 2015 году произошел второй этап. На самом деле, решения деятелей из ОПЕК, которые сказали, что они будут наращивать объем производства экспорта по-прежнему, мало на что повлияло. Главную роль сыграл следующий этап, который осуществили американцы. Они прекратили количественное смягчение, посмотрели на свою экономику – ага, экономика держится, экономика не сыпется, она продолжает расти, отлично, следующий этап. И они повысили ставку рефинансирования. То есть, теперь деньги не бесплатны, теперь они хоть чуть-чуть, но стоят. Это повысило привлекательность американских государственных бумаг и спекулятивные капиталы побежали в Америку. Это и с нашего фондового рынка, с фондового рынка развивающегося рынка, и в том числе с нефтяного рынка. Вот вам второй провал.
«Банк России, судя по всему, просто обслуживает интересы спекулянтов»
Челышев:
— Михаил Геннадьевич, мы остановились на очередном провале… мы вот уже в 36 долларах за баррель. Дальше-то что, делать-то что? Мы вообще можем как-то повлиять на ситуацию?
Делягин:
— Мы не можем сделать нефть 136 долларов за баррель. То есть, можем на самом деле, но это будут такие жестокие методы, что о них не стоит говорить по радио и в них никогда не стоит признаваться. Хотя было бы желание, а сделать можно всегда и все. Но если брать нормальные меры социально-экономической политики, ну, мне очень неловко говорить, как экономисту, но сначала можно заняться исполнением российских законов.
Челышев:
— Например?
Делягин:
— Например, Конституцией. Удивительный документ, там много чего написано. Мы все нигилисты, у нас плохие законы и все остальное, но, если бы законы были просто плохие, но они исполнялись, тогда исполнение плохих законов привело бы к их совершенствованию очень быстро. Потому что всем было бы невмоготу. А мы имеем сейчас ситуацию, когда у нас закон плохой, да, но он игнорируется государственной властью. Вот есть такой Банк России, да. Госпожа Набиуллина Эльвира Сахибзадовна, председатель Банка России, у меня такое ощущение, что девушка с Неглинной Конституции не читала. В Конституции написано, что главная задача Банка России – это обеспечение стабильности рубля. Не обеспечение его свободного плавания, не борьба с инфляцией, а обеспечение стабильности рубля. Основная функция Банка России, для исполнения которой он существует. Для исполнения которой существует госпожа Набиуллина. Чем у нас госпожа Набиуллина прославилась? Назначили ее в 2013 году, несколько месяцев прошло, она осмотрелась и она начала ратовать за свободное плавание рубля. Благодаря этой замечательной политике мы получили девальвацию рубля и паническое бегство капитала в январе 2014 года при дорогой нефти и до украинской катастрофы. Потом все это наложилось и у нас возникло ощущение, что это все из-за Украины и из-за санкций, но это не так. Это началось до этого. И мы видим, что Банк России весь 2014 год пытался разными способами перевести рубль в свободное плавание. Что это такое? Это официально, по либералистической теории, игра спроса и предложения. А на самом деле, в условиях инсайдерской торговли, которая, как я понимаю, судя по колебаниям рынка, она имеет место в больших масштабах и чуть ли не из Банка России, условиях разгула спекуляции, в ситуации, когда производить невыгодно ничего в силу запретительно высокого процента, установленного тем же самым Банком России, все капиталы, естественно, идут на спекуляции, — это не свободная игра спроса и предложения. Это свободный произвол спекулянтов. В том числе, глобальных, в том числе, международных, потому что основная часть денег на ММВБ, где определяется курс рубля, это деньги глобальных спекулянтов. В результате под видом разговоров о рынке в стиле 1992 года госпожа Набиуллина и компания отдали нашу страну на растерзание глобальным спекулянтам и 19-й год мы это кушали. Абсолютная нестабильность рынка, абсолютная непредсказуемость, что происходит. Понимаете, одно дело это я говорю – экономист – то есть, это разрушительно для российской экономики, это убийство российских предприятий, это уничтожение нашего хозяйства, это лишение людей средств к существованию. Но с юридической точки зрения, это все звучит совершенно по-другому. Потому что если должностное лицо грубо, прямо и непосредственно попирает Конституцию, это тягчайшее преступление. Если мы с вами будем попирать Конституцию, для нас есть Уголовный кодекс, есть административный кодекс, если нам там повезет как-то вывернуться, но для должностного лица это тягчайшее преступление. Очень любят официальные пропагандисты размовлять — бессмысленно болтать – о том, что вот, де, не было возможности обеспечить стабильность рубля. Это неправда вдвойне. Во-первых, для этого есть все возможности. Есть международно признанный критерий редди, который выработан по итогам кризиса 1997-1999 года, который отвечает на вопрос «а сколько нужно международных резервов данной стране, чтобы в любой ситуации железобетонно обеспечить стабильность национальной валюты»? Сколько нужно денег госпоже Набиуллиной, чтобы она могла исполнять свои служебные обязанности? Очень простой критерий. Трехмесячный импорт плюс годовые выплаты по внешнему долгу. Все. Вот у нас международные резервы всегда были намного выше критерия редди. Примерно в 1,8 раза. То есть, деньги есть. Соответственно, она может исполнять свои обязанности, а просто не хочет этого делать. И разговор о том, что это будет бессмысленная трата международных резервов это неправда, потому что вы же не должны, как она делала на протяжении 2014 года, слепо идти за спекулянтами и просто их кормить. Вы же можете двигать курс взад, вперед в краткосрочном плане и выжигать спекулянтов, как в свое время делал Геращенко. В значительно менее благоприятных ситуациях – вообще денег практически не имея, он, тем не менее, со спекулянтами разбирался очень просто. А у нас сейчас Банк России, судя по всему, просто обслуживает интересы спекулянтов. Второе – допустим, нет денег. Нет проблем, можно менять правила регулирования. У Банка России есть все права и, между прочим, все обязанности для того, чтобы обеспечивать регулирование валютного рынка. И если у нас есть кризисные условия и Банк России признает, что у него обязанность обеспечивать стабильность, то он не должен поощрять спекулянтов. Он должен их глушить. Если вы хотите развивать страну, а не уничтожать ее, то на нашем современном уровне зрелости финансовой системы вы должны железно ограничить спекулятивные деньги от денег всей остальной экономики.
Челышев:
— Что это на практике означает?
Делягин:
— Это означает, что, если мы с вами захотим купить валюту на наши кровные деньги, которые мы получили в зарплату, мы идем в ближайший обменник и покупаем сколько хотим. А если мы с вами предприятия или банки и хотим купить валюту, то возникают разные проблемы. Скажем, в Европе в 50-60-е годы, как в Советском Союзе и как в Китае, нужно было объяснить, зачем эта валюта нужна. Под финансирование импорта? Пожалуйста. Под обслуживание внешнего долга в рамках тех долгов, которые нам разрешили сделать? Пожалуйста. Просто так для спекуляции? Нельзя, ребята. Идите отсюда. В США, скажем, была другая ситуация. Вы не могли спекулировать, если вы банк, который работает с деньгами населения, с деньгами реального сектора. Если вы хотите играть на фондовой бирже, пожалуйста, вы отдельное лицо, привлекайте деньги предприятий, деньги людей на отдельные счета, но вы не мо жете кредитовать, вы не можете осуществлять расчетные функции и т.д. В Японии была третья система. Вы банк, вы 10% ваших активов можете направить на разного рода спекуляции, определенный процент вы обязаны вложить в государственные ценные бумаги, определенный процент вы можете вложить в первоклассные ценные бумаги, а что-то вы обязаны отправить на кредитование. Регулировалась структура активов. В каждой стране все делалось по-разному, есть разные модели, из них можно выбирать, если госпожа Набиуллина хочет исполнять свои служебные обязанности. Поскольку даже попытки движения в этих направлениях не было, то получается, что госпожа Набиуллина весь 2015 год, когда уже должна была пройти истерика, когда у всей страны истерика уже прошла, она должна была снять с полки если не закон о Банке России, то хотя бы Конституцию и почитать, что там написано. Там одна статья Конституции посвящена ее деятельности. Если человек этого не сделал до сих пор, ну, простите, пожалуйста, вот если я завтра пойду и совершу преступление, то я пойду под суд – и это правильно. Если я совершу преступление особо циничным образом, публично, да еще рассказывая всем, что я прав – вот захочу я вас ограбить, я вас ограблю, а потом я буду бегать по всей редакции и кричать: смотрите, какой я молодец, я человека ограбил, как правильно я поступил, как я цивилизованно поступил, как я мастерски поступил – это будет очень отягчающее вину обстоятельство. Я за это могу получить по высшей планке, которая предусмотрена законом и мне хорошая характеристика с места работы уже не поможет. А госпожа Набиуллина и прочие наши либералы поступают ровно так. Они нарушают свои служебные обязанности – злостно, публично, демонстративно – и никто не идет под суд. Где господина Чайка, где Следственный комитет, где Федеральная служба безопасности? Между прочим, это разрушает государственную безопасность. Помимо безопасности наших карманов, это разрушает безопасность государства. Это хуже любого терроризма.
Челышев:
— Михаил Геннадьевич, увидим ли мы в году веселой красной обезьяны все-таки отставки в правительстве Медведева?
Делягин:
— Вы знаете, это неинтересно. Потому что важны не люди, важна функция, которую они выполняют. Есть, конечно, люди, которые уже стали некоторыми символами. Дмитрий Анатольевич Медведев, например. Ну, я лично не могу совместить образ светлый и прекрасный Дмитрия Анатольевича Медведева с какой бы то ни было созидательной деятельностью. Вот ни с какой не могу. Хотя, возможно, что кто-то может. Некоторым нравится, я думаю. С другой стороны, министр финансов товарищ Силуанов. Отличный линейный менеджер и мы имели такой прецедент — в кириенковском правительстве в 1998 году был министр финансов Михаил Михайлович Задорнов, который единственный из всего правительства остался министром финансов в правительстве Примакова. И я думаю, что Антон Германович Силуанов вполне может быть и дальше. И я думаю, что таких силуановых в правительстве большинство. Вопрос в политике. Вот если государство на минуточку захочет вместо спекуляций и уничтожения экономики заниматься развитием экономики – что это значит на пальцах? Первое – нужно модернизировать инфраструктуру. У нас главная беда в инфраструктуре. Вдруг выяснилось, что по нашим дорогам когда ездят фуры, обычные автомобили, то они разбивают эту автомобильную дорогу. Потому что стандарт, по которому строятся наши дороги, это ухудшенный американский стандарт 1929 года. Ну как такое может быть в наше время? Вы дорогу делаете идеально, ни копейки не украли, за всеми проконтролировали, у вас работают квалифицированные рабочие, которые ничего не напортачили и ездить по этому дороге современному автотранспорту все равно нельзя. Вот модернизация инфраструктуры – это главная задача. Что для этого нужно сделать? Первое – чтобы в стране были деньги вообще физически, чтобы кто-то мог воспользоваться этой вашей модернизированной инфраструктурой, нужно отделить спекулятивные деньги от всех остальных. Грубо говоря, вот строите вы коровник, если вы захотели деньги, которые вам инвестор или государство, или вы в кредит взяли на этот коровник, загнать на спекулятивные рынки, покрутить их там, не повезет – потерять и убежать или сесть, повезет – покрутить и вместо коровника в России построить себе домик в Швейцарии, чтобы у вас такой возможности не было.
Челышев:
— Можно наивный вопрос? Вы постоянно говорите о триллионах рублей, которые пылятся на счетах …
Делягин:
— Это не я говорю, это Минфин, это официальная статистика Минфина.
Челышев:
— Да, да, вы указываете на это. То есть, означает ли это, что вот эти российские деньги, которые могли бы быть вложены в инфраструктуру, вот таким же совершенно точно образом пылятся на счетах разных банков, не факт, что российских, и при этом приносят прибыль. Вопрос – кому? Так ли это получается?
Делягин:
— Я думаю, что да. Только это не российские деньги, это наши с вами деньги. Потому что деньги бюджета – это деньги, которые платят налогоплательщики. Да, конечно, официально они приносят копеечный процент, но помните, как господин Кудрин был назван несколько раз лучшим министром финансов? И все так этим гордятся… А за что он был назван лучшим министром финансов? За то, что он деньги российских налогоплательщиков не пускал на благо российским налогоплательщикам, а выводил их из страны. Это же тоже плата, пусть даже и символическая. Я не говорю, что там кому-то чемоданы носили эти западные страны, которым мы наши деньги дали в пользование. Может, носили, может, не носили – не знаю. Но символическое вознаграждение имело место и, строго говоря, это коррупция. Когда госпожа Набиуллина получает звание лучшего руководителя национального банка за то, что она спровоцировала безумный отток капитала из России и превратила Россию в источник капиталов для Запада, понятно, что она награждена за это. И когда она этим гордится, что, это не коррупция, что ли? По нашим меркам, это не коррупция. По международным правилам, это коррупция. Потому что там понимаются и нематериальные блага тоже. Вот если мы захотели строить инфраструктуру, то нужно ограничить произвол монополий. Достаточно это просто делается. Вы обеспечиваете прозрачность структуры цены. При резких колебаниях цены вы даете антимонопольной службе, как это в Германии было, право сначала возвращать цену назад, а потом разбираться, что это было. Чтобы не было, как с недоступным жильем, с программой «Доступное жилье», которой Медведев до сих пор гордится, когда обеспечили рост спроса на жилье и в результате вместо роста предложений получили, в первую очередь, рост цен и стоимость жилья была загнана на чудовищно высокий уровень и оно стало недоступным для большинства граждан. Вот чтобы этого не получилось, нужно увеличивать произвол монополий. Второе – чтобы все деньги не украли, чтобы не повторилась история с Сочи, с АТЭС, ну, в той форме, в какой они существуют в общественном сознании, значит, нужно ограничить возможность коррупции. Масса есть разных способов. Можно как в Китае, можно как в Италии, можно как в США. Можно самим пофантазировать. Но когда господин Медведев еще в бытность президентом вводит норму, что, если чиновника поймали на взятке, то за ту взятку, на которой его поймали, он имеет возможность расплатится теми взятками, за которые его не поймали, простите, пожалуйста, это, если какой-нибудь там частный человек взял взятку – хорошо, можно. Но если я чиновник, если я госслужащий беру взятку, я совершаю не денежное преступление, я совершаю преступление против государственности. Как за преступление против государственности… Может, мы за шпионаж и измену родине тоже штрафы введем? Если вы продали государственные секреты США или Китаю, или Саудовской Аравии на миллион долларов, то, пожалуйста, продайте свою квартиру, заплатите два миллиона долларов и идите на все четыре стороны и будьте уважаемым гражданином. Так, что ли? А с коррупцией у нас получается ровно так. Более того, у нас контрабанда декриминализована. Вот если вы сейчас выйдите на улицу и покурите в метре от входа в ваш офис, вы совершите административное правонарушение. А если вы в страну ввезете, не заплатив таможенных пошлин, эшелонами какой-нибудь продукции, уничтожив соответствующую отрасль российской экономики, то это будет точно также же административное правонарушение. Вот как у нас все это устроено. И с этим нужно завязывать.
Дальше протекционизм. С 2008 по 2014 годы единственная страна большой двадцатки, которая не усилила протекционистскую защиту своей экономики, была Россия. И не будь украинской катастрофы, мы до сих пор такими и оставались бы. Нужно защищать свой рынок, потому что, если вы будете модернизировать инфраструктуру, не защищая свой рынок, то вы будете работать не на своих производителей, а на производителей кого угодно, кроме своих. Дальше. Мы, некоторые люди, читают Конституцию. В Конституции написано – государство гарантирует гражданам право на жизнь. Извините, право на жизнь – это гарантированный прожиточный минимум. Значит, если я гражданин этого государства, что бы ни случилось, каким бы глупым или плохим я ни был, но прожиточный минимум мне это государство дает. В Конституции написано. У нас в Конституции написано, что прожиточный минимум гарантирован только пенсионерам. Я понимаю, конечно, что все лучшее пожилым людям, хорошо, но давайте мы все-таки о детях вспомним, давайте о материях вспомним, давайте вообще о гражданах вспомним…
Челышев:
— Да ладно, чего там… даже те же пенсионеры, если все это пересчитать, то это никакой не прожиточный минимум.
Делягин:
— Это уже следующая тема – насколько он обусловлен. Даже формально он не признается. Вот пока государство этого не сделает, пока государство простых вещей хотя бы не начнет делать, говорить о теоретической возможности выхода из сегодняшней очень скверной, почти катастрофической ситуации, не приходится.
Челышев:
— Давайте опустимся на уровень простого человека, которому придется кормить семью и как-то выживать. Ждать, что государство, начиная с 1 января, начнет делать то, о чем вы сказали, это наивно, я полагаю. А какую каску, какой бронежилет финансовый нужно надеть в следующем году для того, чтобы эта веселая красная обезьяна не сожрала нас как очередной банан?
Делягин:
— Финансовая каска не поможет. Просто поймите, что это надолго. Поймите, что это не кризис, который вот-вот кончится, это новая реальность и в ней жить долго. У вас впереди бег на долгую дистанцию. И налаживайте социальные связи, заводите друзей, поддерживайте друг друга, потому что один человек не выживет. И одна семья не выживет. Будут выживать только коллективы, только группы.
Челышев:
— Спасибо большое. Сдается мне, что это самый точный совет, который можно дать на день нынешний и день завтрашний.
Делягин:
— Первое. Требуется от государства вменяемости, требуйте исполнения Конституции в той форме экономической, которая касается всех, но, помимо этого, помните, что неожиданность имеет право быть только приятной.
Челышев:
— А теперь о приятном. С наступающим вас Годом Обезьяны, Михаил Геннадьевич. До встречи после новогодних праздников! Надеемся, что ничего экстраординарного за эти десять дней не произойдет. Доктор экономических наук Михаил Делягин вместе с радио «Комсомольская правда» отправляется в 2016 год! Спасибо!
Делягин:
— Счастливо!
Антон Челышев
Источник: msk.kp.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
