В последние пять лет количество детей, ставших жертвами преступлений в России, держится на ежегодной отметке в сто тысяч. По итогам прошлого года показатель немного снизился, до 95 тыс., но все равно, в целом, статистика пугающая. Одной из самых главных проблем с детьми остается их бесследное исчезновение, за которым, зачастую, скрываются самые тяжкие преступления в отношении несовершеннолетних.
Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов инициировал создание структуры, которая должна объединить государственные и общественные организации в деле поиска несовершеннолетних.
«Никакими тренингами вред не загладить»
На презентации проекта, где побывал корреспондент Федерального агентства новостей, детский обмудсмен заявил, что встреча государственников и общественников будет носить формальный характер. Лавируя между пустым президиумом и полупустым залом, Астахов рассказывал об истории создания поискового центра «Лиза Алерт» после гибели 5-летней Лизы Фомкиной в лесу недалеко от Орехово-Зуева.
«Все приехали спасать девочку, но организовать их никто не смог», – напомнил он. Для этого совместными усилиями волонтеров и чиновников был создан национальный мониторинговый центр помощи пропавшим и пострадавшим детям.
Представителей «Лиза Алерт», правда, среди организаторов Центра нет. Как объяснила волонтер движения, журналист Ирина Воробьева, участники инициативу поддерживают, но лишнюю бюрократию плодить не хотят.
«У нас нет политических мотивов. Откуда к нам поступают деньги — с Запада, с Востока — все равно. Мы как облако», – объяснила она позицию децентрализованной организации. Однако пообещала сделать все, чтобы поиски пропавших детей шли максимально эффективно.
Деятельность общественных активистов действительно приносит плоды. По данным Павла Астахова, показатели почти по всем количествам преступлений за пять лет постепенно снижаются. Однако цифры все равно жуткие.
За прошлый год в России убили 2553 ребенка. Органы правопорядка расследовали 707 дел о похищениях несовершеннолетних. «Каждый ребенок – это жизнь, мир, целая вселенная. Никакими тренингами не загладить нанесенный им вред», – заключил омбудсмен.
Менее размытые границы
Зато показатель по борьбе с преступлениями против половой свободы детей с 2010 года улучшился. Немалую роль в этом играет интернет, уверена руководитель движения «Сдай педофила!» и помощница Астахова, Анна Левченко. В своем выступлении она отчиталась о блокировках педофильских сообществ, выявлении распространителей детской порнографии и посадке за решетку 89 педофилов.
Представители движения не только ловят насильников, но и консультируют родственников, что именно им нужно делать: «У людей колоссальный недостаток информации, куда звонить. Колоссальное недоверие к органам внутренних дел».
Но это — далеко не единственная проблема в деле защиты детей, уверена Левченко: «У нас сложилась странная ситуация – закон о пропаганде гомосексуализма есть, а закона о пропаганде педофилии нет. Когда 15-летняя девочка беременна от сожителя – это нормально?». Павел Астахов также признал потребность в подобной законодательной инициативе.
В юридических понятиях слегка запутался приглашенный на встречу дрессировщик Эдгард Запашный. «Все знают, что такое педофил. Но не всем видны границы этого понятия. Вот вы говорите, 15-летняя девочка беременная – это педофилия? А свадьба несовершеннолетней в Чечне – это педофилия? Нужно сделать границы этого понятия менее размытыми».
Астахов пообещал рассказать знаменитому дрессировщику и про особенности законодательства, и про возраст сексуального согласия. Однако признал проблему неадекватного раздувания отдельных случаев в СМИ.
Запашный: что важней для СМИ?
Про медиа и особенность восприятия говорила и Ирина Воробьева. Она посетовала, что люди в большинстве своем перестают обращать внимание и на оставшихся без надзора детей, и на объявления об их пропаже. «Был случай. По Москве сутки ходила девочка-инвалид. Она не могла разговаривать, просто плакала. И на нее не обращали внимания, а пожаловаться она не могла. Нам повезло найти ее через сутки».
Подобных случаев множество, признает волонтер. Нежелание воспринимать негативные новости добавляет трудностей поисковикам: «Люди не хотят об этом знать. Они пролистывают новости как рекламу в соцсетях. Когда в Перми психически неуравновешенная женщина забрала мальчика из детсада, город как будто не знал об этом. Мы приехали, заклеили все столбы объявлениями, договорились с властями об информационной помощи».
В итоге похитители не выдержали информационного давления и отпустили мальчика.
На федеральные СМИ обиделся и Аскольд Запашный. Он пожаловался, что не видит в зале камер федеральных каналов: «Когда на меня напала тигрица, только ленивый не позвонил. Как повысить интерес к теме детей – это вопрос. Что страшнее – что на Запашного напал тигр или что где-то был убит ребенок?».
По мнению дрессировщика, определенную инфантильность и безразличие в людях рождают и мошенники: «Я периодически в Facebook смотрю просьбы о помощи – часть из них фейк».
Павел Астахов подтвердил его слова, добавив, что все обращения отправляет помощникам на фильтрацию. «Да я хотел не только себе помочь разобраться, я хотел всем помочь, – улыбнулся Запашный, – потому что человек, который напоролся на мошенников, может в ином случае не поверить».
Он признался, что считает полезным опыт белорусского телевидения, которое обязано показывать социальную рекламу, и призвал творческих и медийных людей попробовать воплотить подобный опыт в России.
Владимир Карпухин
Источник: riafan.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
