Вчера позвонил друг. Мы знаем друг друга уже лет двадцать. В свои сорок лет он сделал головокружительную карьеру. Его место, без преувеличения, с удовольствием заняли бы наверное процентов 80, а то и 90 жителей России. При этом как минимум половина от этого числа его ненавидит — не его лично, но всех, кто попал на это уровень социальный иерархии, ибо завидно — издалека кажется что это какая-то синекура, нечто вроде райских кущ. Ну поболтали о том, о сём, в том числе о делах. А потом он мне и говорит: «Почитываю иногда твой блог… Всё верно ты пишешь конечно, да, было это всё — и дефицит, и уродские бытовые условия, и хамство продавцов, но знаешь… Если бы мне предложили вернуться туда, я бы бросил всё и вернулся».
Ну всё, как говорится, приехали. Мой друг не совок ни разу, скорее даже антисовок. Взгляды у нас с ним если не идентичные, то, во всяком случае, очень близкие. В СССР он бы к 40 годам даже близко не занял тот пост, который занимает сейчас и он это прекрасно понимает. В конце 80-х мы в общежитии истфака ТГУ на Фёдора Лыткина (кто знает) за одним столом — вернее даже не столом, а порой просто на полу, застланном газетами, с трёхлитровой банкой солёных огурцов, кусками хлеба и бутылками водки — в шумных компаниях обсуждали историю Россию, её прошлое, настоящее, будущее, кляли на чём свет коммунистов и радовались, что Совдепу наступает конец. Нет, мы не хотели развала СССР, как единого государства. Но всеми фибрами своих юных и горячих душ ненавидели всё, что связано с коммунистической системой.
Я, пожалуй, со своим монархизмом — был у меня в юности такой бзик — был даже более консервативен, чем все остальные студенты ТГУ. Помню, оказался в Томске как раз накануне первых выборов президента РСФСР. Так все вокруг были за Ельцина. Все! Кроме меня. Сказать в каком-нибудь 1990-м, не говоря уже по 1991-й, что ты за Советскую власть — это было однозначно выставить себя в глазах абсолютно всех ретроградом и чуть ли не блаженным дурачком. Повсюду продавались значки «Егор, ты не прав», выпущенными кооператорами в знак поддержки Ельцина (кто помнит историческую фразу Лигачёва в адрес Ельцина).
7 ноября 1990 года я стоял во время демонстрации в оцеплении на Красной площади — живые цепи вдоль площади, для прореживания колонн демонстрантов. На душе было тревожно — я ощущал, что страна рушится. Но мне ничуть не было жалко Совдеп и коммунистов. Просто я не мог тогда представить, что, например, Россия и Украина станут разными странами. Но уничтожение коммунистической системы я только приветствовал. Посмотрите кадры любых демонстраций до 1990 года — это сплошной поток из красных транспарантов с коммунистическими лозунгами и портретами членов Политбюро. 7 ноября 1990 года этого не было и в помине. Мимо меня просто шли весёлые люди. Словно это была не демонстрация на 7 ноября, а обычное гуляние. И только один транспарант «Дело Ленина живёт и побеждает» пронесли мимо меня. Причём он был какой-то самопальный и написан не на кумаче, а на какой-то серо-голубой материи. И всё. Кстати, именно в тот день некто стрелял по мавзолею из обреза.
Никому нахрен не сдался коммунизм и Совдеп в 1990 году. Никому, кроме очень узкого круга коммунистов-идеалистов. Я помню 21 августа 1991 года, как толпы народа ходили и радовались, что у ГКЧП ничего не получилось. И, кстати, я был белой вороной, которая этому не радовалась. Не радовался я, что ГКЧП оказался пшиком, ибо для меня государство и коммунистическая система (Совдепия) — не одно и тоже. А все вокруг радовались. Даже мой дядя — занимавший в СССР крупную должность на одном военном заводе — тоже радовался. Ибо его, как настоящего производственника, вечно ездившего в Москву в Госплан СССР, допекла коммунистическая плановая экономика.
Да, о попутных последствиях тогда мало кто думал. Я лично прекрасно знал, что будет дальше и всем об этом говорил. И о хорошем, и о плохом. Тогда, в конце 80-х — 1991-м годах все были страшно политизированными и все гулянки всегда заканчивались политическими спорами. Я удивляюсь, как многие умные люди не понимали, что крах коммунистической системы будет одновременно и крахом единого государства. А я понимал, прекрасно понимал. И именно поэтому с тревогой ждал развития событий.
Если вспомнить митинги той поры. Так называемы демократические силы на Манежке и позднее в Лужниках собирали просто ошеломляющие по своей масштабности митинги. А те силы, которые им противостояли? Да они если и собирали что-то, то лишь потому, что опирались на какие-то остатки сочувствующих во властных структурах. Тогда это всё вместе носило название «патриоты». Патриотические митинги, на которых собирались и коммунисты, и националисты. Очень жидкие митинги. Иногда они проходили в закрытых помещениях. Например, помню, сборище в СК «Крылья Советов». Там был весь спектр патриотов — от Нины Андреевой до общества «Память» (сычёвского разлива). Единственный, кто умел говорить — Андреева, все остальные были унылы и скучны. Партер был заполнен едва ли на треть, а трибуны были и вовсе пустыми. Совсем не то было на демократических митингах. Там энергетика бурлила. Там ораторы говорить умели и им было что сказать. И десятки тысяч, порой сотни тысяч глоток вторили им в ответ.
Позднее жизнь свела меня с одним из главных ведущих тех демократических митингов — Виталием Уражцевым. Офицер десантник, преподаватель философии в военном училище, который бросил вызов Совдепу и вопреки воле начальства выдвинул себя кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР. Все курсанты были за него, а не за старого замшелого пердуна — начальника училища — и Уражцев стал депутатом. В феврале 1989 г. был исключен из КПСС «за демагогические высказывания в адрес Вооруженных Сил СССР». Его не просто уволили из армии, а сделали это максимально унизительно. А за что? За то, что Уражцев рассказывал правду о том, что творилось в Советской Армии. Конечно в итоге он возненавидел коммунистов и Совдепию.
Но вот интересный кульбит. 19 августа 1991 года Уражцев был арестован по личному приказанию Крючкова, а в октябре 1993 года тоже был выдан приказ на его арест, причём живым его можно было не брать. За что? За то, что именно Уражцев был во главе той колонны, которая 3 октября 1993 года деблокировала Верховный Совет РСФСР. Скажете — как же так, ведь он был ярым ельцинистом? А вот так. Он был человеком, который хочет счастья своему народу и своей стране. Для него коммунизм и Совдепия были однозначным злом, унижающим и уничтожающим его народ, поэтому он был в стане демократов. Но к 1993 году те события, которые прошли в стране, сделали его врагом Ельцина и его окружения. Просто человек не привязывал себя к каким-то ярлыкам и биркам, а смотрел, что называется, в корень. Вот интересно, где были нынешние защитники Совдепа, когда 4 октября 1993 года группа захвата, преследуя Уражцева, открыла огонь на поражение?
Кстати, ведь огромное количество нормальных офицеров в конце 80-х были настроены антикоммунстически и входили в разные группировки демократического толка. Как пример, начальник социологического отдела ГлавПУ СА и ВМФ полковник Юрий Иванович Дерюгин. Кто-то, быть может, помнит статью «В бой идут одни старики», напечатанную в конце 80-х в газете «Московский комсомолец». Собственно, это была не статья, а интервью с Юрием Дерюгиным, где он честно рассказал о том, что творится в Советской армии. Для некоторых это стало чуть ли не шоком. Но ведь он правду рассказал, ибо как начальник социологического отдела исколесил все округа, общался с огромным количеством офицеров и солдат, знал практически обо всех случаях т.н. «неуставных взаимоотношений». Но ведь в Совдепе об это говорить было запрещено. И тот, кто об этом говорил, сразу заносился с список: «Очернитель советской действительности».
Но с каких пор правда стала очернением? Юрий Дерюгин честный офицер, любивший армию всеми фибрами своей души, бывший суворовец. Он и армия были просто неразделимы. Но он просто не мог смотреть с тем, что творят с армией коммунисты. Это сейчас военные патриоты из днгй сегодняшних рассказывают сказки о том, каким чудом была Советская армия. А тогда… Ох, если бы все рассказы Дерюгина сейчас издать, например о том, как инспектировали среднеазиатские округа генералы-инспектора из Москвы, а потом улетали домой в самолётах до верху набитых дынями, виноградом, мясом, коврами и поделками местных мастеров. Коррупция говорите? А когда она появились в армии эта коррупция, кто-нибудь из ревнителей Совдепа задумывался?
Дерюгин и Уражцев любили армию и народ, поэтому неминуемо в конце 80-х попали в стан демократов. Но, как уже в середине 90-х говорил мне Дерюгин: «Мы ведь тогда не думали, что эти процессы приведут к развалу государства. Мы просто хотели оздоровления, но мы не выступали против социализма». Странное дело, почему-то я, молодой парень, студент, прекрасно видел, куда ведут все эти процессы (поэтому и воспринимал их неоднозначно), а вот начальник отдела в Главном политическом управлении испытывал какие-то иллюзии на этот счёт.
Но вот как бы то ни было, но факт есть факт. В конце 80-х я был настроен более чем критично и к демократам вообще, и к Ельцин в частности. Поэтому моё участие в событиях осени 1993 года было вполне естественным продолжением и развитием моего мировоззрения. Но такие люди, как Дерюгин и Уражцев тоже были в Белом Доме осенью 1993 года. Причём если я, как пехота, то они, как люди «при делах». Кстати, Виталий Уражцев был наверное единственным человеком среди «штаба Верховного Совета», кто пытался убедить не отправлять 3 октября колонну в Останкино. Но когда блокада была снята, кто из генералов станет слушать простого полковника? Да к тому же — бывшего полковника, уволенного из армии «за демагогические высказывания». Я, кстати, ехал в кабине одного из захваченных ЗИЛ-131 в Останкино и испытывал дикое воодушевление — ну как же, революция, движения масс и всё такое. Остался в живых. К счастью. А многим не повезло.
Вот интересно, где были нынешние защитники Совдепа, когда в Останкино народ поливали свинцом? Да, милые мои, в 1993 году за ностальгию по СССР можно было пулемётную очередь получить. Что же вы тогда не ностальгировали? Или градус вашей ностальгии сильно коррелирован с уровнем личной безопасности? Чем более безопасно ностальгировать, тем ностальгия выше? Это я не про своего друга, позвонившего мне вчера — уж для кого-кого, а для него личная безопасность и покой стоит на последнем месте. Но меня, блин, реально бесят все эти травоядные совковые хомячки, которые сегодня заполонили Интернет, забрызгивая своими ностальгическими соплями и слюнями всё вокруг в радиусе ста километров.
Нет, в самом деле хочется взять всех этих идиотов и засунуть в ту мясорубку, через которую довелось пройти мне, или, тем более, яростному антисоветчику Уражцеву, засунуть и сказать: «Ну что, ностальгируйте по полной, рассказывайте каким чудесным был СССР. Только вот там по нижнему этажу уже идут ребята с автоматами, которым дан приказ найти всех оставшихся защитников Верховного Совета, найти и зачистить, а особо выдающиеся экземпляры можно прямо там кончать — пожар всё спишет». Вот бы мне интересно было посмотреть на поведение всех этих выдающихся защитников Совдепа, с портретами Сталина и Берии на юпиках, всех этих, пишущих пафосно: «какую страну просрали». В самом деле был бы очень любопытный тест на любовь к стране.
Между прочим, в том здании Верховного Совета находился лётчик-космонавт СССР Адриян Николаев. В 1962 году он совершил первый многосуточный полёт в истории космонавтики. И в 1970 году летал. А осенью 1993 года был в здании Верховного Совета. Тихий скромный застенчивый человек. Многие помнят его лицо? Вряд ли. Обычный человек, которых в том здании в ту пору были сотни и тысячи. 4 октября 1993 года его чуть не убили. Те, кто зачищал Белый дом видели перед собой всего лишь мятежника, находящегося в здании, из которого по ним вёлся огонь. А лётчик-космонавт Адриян Николаев был слишком скромным, чтобы назвать себя. Вот интересно, где были нынешние защитники Совдепа, когда в подворотне автоматчики избивали лётчика-космонавта СССР Адрияна Николаева? Откуда я знаю эту историю? Да я несколько лет с ним в одном кабинете в Госдуме сидел. Уже после 1993 года, разумеется. Николаев, кстати, в ту пору стал монархистом. Удивительный кульбит. Не советским патриотом, а монархистом. Вечно какие-то монархические газеты ксерил. И почти всегда молчал. Даже на пьянках. Только скромно улыбался. Светлый был человек. Но даже и после смерти ему не было покоя. Очень омерзительно мне было наблюдать всю эту возню с местом его захоронения.
Резонный вопрос: как так получилось, что я в конце 80-х относился скорее негативно к тем, кого называли демократами, сильно огорчился провалу ГКЧП, искренне и не думая о собственной жизни участвовал в событиях осени 1993 года, а вот сейчас пишу регулярно о всех негативных сторонах жизни в СССР. Вопрос, как изящно выражался Михал Серегич, «очень интересный». И своевременный.
В 1999 году, когда я уже сам был кандидатом в депутаты Госдумы, свела меня судьба с одним из тех, кто руководил штурмом Верховного Совета 4 ноября 1993 года. У меня вообще биография богата на интересные и неожиданные встречи. Поскольку человек этот ещё жив и здоров, называть его не буду. Скажу только, что хотя формально операцией руководил другой персонаж — фамилия которого у многих на слуху, настоящим главным исполнителем был тот, с кем свела меня судьба. Это был офицер. С очень интересной судьбой. Настоящий офицер. Точно также любящий страну и армию, и всё, что с этим связано. Он у меня вызывал точно такое же уважение, как вызывал уважение Уражцев или Дерюгин. Но в 1993-м мы были, что называется, по разные стороны баррикад. Причём не фигурально. И он мне сказал: «Ты можешь спросить у меня, почему я защищал Ельцина? Потому что победи Хасбулатов и Руцкой, было бы только хуже». Я никак не оцениваю эту позицию, но она у него выстраданная. И ещё с одним человеком «с той стороны» я длительно общался в конце 90-х. Занимавшим в 1993 году очень крупную должность в МВД. И тоже он произвёл на меня очень хорошее впечатление. Жизнь, она гораздо сложнее типовых киношных штампов. Но в 20 лет этого не понимаешь. Да и в 25 не очень.
Вот возьмём Виталия Уражцева. Если бы он дожил до наших дней и решил вести блог, посвящённый Совдепу, то я просто нервно курил бы в сторонке. Уражцев ненавидел Совдепию, ненавидел коммунистов. И в конце 80-х был в рядах ельцинистов. Или Дерюгин, который был настроен более просоветски, но тоже в конце 80-х был за демократические реформы. А я был, так сказать, в других рядах, если конечно это можно назвать рядами. При этом я прекрасно отдавал себе отчёт и о дефиците, и о хроническом отставании СССР в области бытовой техники и уровне жизни от ведущих капиталистических стран. Но жизнью как таковой взрослой я ещё не жил, не пощупал советскую систему изнутри (институт не в счёт), а Уражцев и Дерюгин были сыты Совдепом по самом нехочу. Однако при этом они оставались с некоторым государственническим стержнем. Поэтому условно говоря в 1993 году мы были уже вместе.
Далее такие люди, как Юрий Дерюгин, которые очень негативно оценивали последствия «шоковой терапии», подсознательно стали винить и себя в произошедшем — ведь они укрепляли идейно Ельцина и демократов. В силу комплекса вины они стали дрейфовать в сторону советской патриотики. Психологически это вполне понятно. Дерюгин много рассказывал мне пафосных вещей о Сталине. Кстати, именно благодаря Дерюгину и ещё ряду людей его калибра, имевших доступы к закрытым архивам и общавшимся с людьми, лично знавшими Сталина, я имею в общем и целом, как мне кажется, довольно объективное представление о фигуре Сталина и его окружения.
Ну а я? А у меня никакого комплекса вины по отношению к СССР не было. Да, он на какой-то отрезок времени стал для меня неким символом государства как такового, оторванным от своего содержания, но к середине 90-х это стало потихоньку выветриваться. И, кроме того, я очень долгое время общался с советскими патриотами старого разлива, называвшими себя «оппозицией». В итоге я для себя сделал вывод: это всё мертвяк. Общаясь со всеми этими бывшими руководителями СССР я понял, что Совдепия умерла не в результате какого-то предательства, а в результате того, что элементарно была худшей системой. Что такое система? Это заводы, фабрики, танки, пушки, школы и больницы? Нет. Политическая система — это люди и отношения между ними. Так вот советская политическая система была регрессивной. Она не могла не умереть. А то, что какая-то часть «бывших» не успокоилась и продолжала галдеть — в этом нет ничего странного.
Все эти лидеры «национально-патриотической оппозиции» 90-х ущербны точно также, как была ущербна и система, их взрастившая. Я не хочу сказать, что они обязательно плохие люди. Отнюдь. Среди них было и есть немало честных, искренне переживающих людей. Но когда они собираются все вместе, то получается исключительно нечто убогое и недееспособное. Слово «оппозиция» для меня к концу 90-х стало чем-то вроде синонима «ущербность». Я изнутри знал и видел все эти процессы, идущие внутри руководства всех этих оппозиционных формирований. А все эти процессы шли по тем же самым клише, по которым всё шло при Совдепе.
Ну знаете, как в спорте есть разные лиги: есть премьер-лига, есть первый дивизион, есть второй. Можно конечно для души сопереживать команде из второго дивизиона. Но рассуждать на тему того, что такая команда не попадает в премьер-лигу из-за каких-то тайных козней — это глупость. Она просто плохая. Не люди плохие, а команда плохая. И, соответственно, система, породившая эту команду, тоже плохая. И чтобы она имела шанс попасть в премьер-лигу, надо полностью изменить систему комплектации и тренировки команды. А это далеко не всегда возможно. Знаете, какой-нибудь там ФК «Мордовия» (Саранск) имеет все признаки футбольной команды, но всё-таки это не ЦСКА.
Так и в политике. В какой-то момент просто приходится делать выбор — пытаться ли и дальше тратить свою энергию и нервы на то, чтобы какой-нибудь «Горняк» (Учалы) получил какие-то дивиденды или завязать с этим. В 1999 году я решил завязать. Просто подвёл черту и сказал себе: «всякая политическая организация, которая в той или иной степени связана с ностальгией по СССР -ущербна по умолчанию». Объяснить это человеку, который не крутился во всей этой политической каше практически невозможно или, во всяком случае, очень сложно. Сложно объяснить, почему каждый по отдельности человек, который тепло вспоминает СССР или испытывает симпатию к Сталину может быть очень хорошим человеком. Но когда все эти люди собираются вместе в каком-нибудь колонном зале Дома Союзов, то получается просто феерический пиздец; какой-то сеанс телекинеза, когда Совдеп на мгновение возрождается в этом зале во всей своей убогой уёбищности. Это ночь живых мертвецов какая-то. Загадка. У меня, впрочем, есть разгадка, но я её озвучу как-нибудь позже.
В итоге я дистанцировался как можно дальше от всего, что связано с СССР. Просто закрыл тему и всё.
Но вот несколько лет тому назад стал замечать, как елейные настроения ностальгии по СССР стали разливаться в обществе. Всё чаще стали слышаться всхлипы в стиле «какую страну просрали». Валом пошли сусальные сказочки про «мудрого Сталина» и «великую советскую Родину». В принципе, если бы это всё исходило от товарища Зюганова и его окружения, я бы остался совершенно спокоен. Тем более, что в 90-х этого всего наслушался в полный рост. Но когда это всё начинают тиражировать человечки, которые тихонечко сидели в 90-х и пикнуть про «великий могучий Советский Союз» не смели, а вот сейчас вдруг разинули варежку и стали вести себя так, словно всю свою жизнь боролись за СССР, то это уже перебор. Что ещё больше раздражает, так это их самоуверенная наглость этаких выдающихся бойцов. То есть вот такой паноптикум социальных аутсайдеров, благодаря Интернету вдруг возомнивших себя вершителями судеб человечества.
Вот я взял и однажды написал текст в пику какому-то ностальгатору. Текст неожиданно вылез в ТОП Яндекса и на меня обрушился просто шквал совкового визга. Существа, которые вспомнили про СССР только сегодня, вдруг стали называть меня либералом — о как! — и обвинять чёрт его знает в чём. Ну за мной, как говорится, не заржавеет. И я тут же выдал на гора ещё несколько текстов, которые вызывали ещё больший визг совков и, соответственно, снова вытащили эти темы в ТОП Янекса (кстати, на днях в эти первые статьи снова нахлынуло совковая лёгкая кавалерия). Самое главное, что меня удивило, так это наличие большого количества людей более молодого возраста, которые СССР оценивают по советским фильмам. Что, с одной стороны, не удивительно. Про СССР сейчас развелось немало книжек писателей типа Кара-Мурзы, да и советские фильмы никуда не делись, как никуда не делись в самом деле воодушевляющие истории про первого в мире космонавта. А про другой СССР рассказывают только персонажи типа «Бабы Леры», которые уже давно превратились в нечто мифологическое, вроде «Бабы Яги» и ничего кроме смеха не вызывают.
Мифология рождается ежедневно. И если какой-то миф вам не нравится, то надо с ним активно бороться в самом начале зарождения. Пока он не овладел умами. Мне советский миф активно не нравится. Да, безусловно, жизнь советского человека не состояла исключительно из негатива. Были радостные моменты, как вообще в любой жизни. Но вся суть в пропорции хорошего и плохого. Не бывает стран и политических систем, в которых всё было бы исключительно хорошо или исключительно плохо. Но пропорция хорошего и плохого отличает хорошую систему от плохой. В СССР количество плохого просто зашкаливало. И, если так разобраться, никто кроме меня так подробно на этом плохом не останавливается, ибо нелегко испытывать постоянный пресс негатива, исходящего от совков. Стало быть волей-неволей приходится высоко держать факел. Ну и спортивный азарт конечно имеет место быть — чем больше совки верещат что-то в мой адрес, тем с большим азартом я стучу их по голове фактами.
Есть ещё одно обстоятельство. Например, если пройтись сегодня по ВВЦ, бывшей ВДНХ, если погулять возле высотки МГУ, то увиденное завораживает. В самом деле здание МГУ величественно и вызывает сильные эмоции; в самом деле архитектурный комплекс ВДНХ — это уникальное культурное явление. И немало советских фильмов точно такие же явления в мировом кинематографе. Да и успехи т.н. советской науки нельзя сбросить со счетов. Всё это было, в самом деле было. Как были широкие проспекты, тихая неспешная жизнь провинциальных городов — не очень сытая, но очень спокойная. Да и любители чугуна были довольны.
Но вот если бы СССР со всеми этими штуковинами погиб в какой-нибудь неравной драке, окружённый со всех сторон врагами, где-нибудь в 40-х или 50-х годах, то тогда возникновение советского мифа было бы как-то логично и, если так можно сказать, исторически оправданно. Ибо павший в битве герой, даже если он был очень злым и оставил в своём активе груду трупов, всё равно вызывает если не уважение, то какое-то благоговение. Но СССР просто тихо мирно умер. Как умирает старичок в своей засаленной постели. Просто кончилось его время. Когда-то он был страшен, жесток, отважен и энергичен, он пугал и очаровывал. Но… будильник прозвенел и вот он уже в тапочках и больничном халате, весь в старческих пятнах, с мерзким запахом изо рта и слезящимися глазами. Вот что такое был СССР перед своей смертью. И те, кто сегодня поют дифирамбы СССР, причём не просто рассказывая о нём, а настаивая, что надо к этому вернуться, в моих глазах уподобляются каким-то некрофилам. Я-то хорошо запомнил этого впавшего в маразм геополитического старикашку. И очень грустно, что многие его уже забыли.
Когда кто-то говорит: «Сейчас плохо, а вот тогда было хорошо», то это у меня вызывает внутреннее неприятие. Ибо я воспитан иначе и мотивирован иначе. Для меня «сейчас плохо» означает, что надо сделать нечто, чтобы в будущем — желательно ближайшем будущем — стало лучше. Но ни в коем случае не предаваться ностальгии и тоске по прошлому. Тоска по прошлому — одно из самых гнусных чувств, которые парализуют волю. Можно ли представить чтобы молодой человек вздыхал «ах, как хорошо было, когда мне было 10 лет»? В 18 лет думаешь о будущем, а не о прошлом. Ностальгия — это удел стариков или людей, оторванных от Родины. Но разве совки оторваны от Родины? Разве куда-то делись наши города, реки, поля и леса?
Можно взять из прошлого что-то хорошее, но только не позволять этому прошлому засосать тебя, приковать к себе и сделать безвольным паралитиком, с тоской глядящим на закат под ритуальные мантры: «Как хорошо было тогда когда ещё было тогда». Это смерть. Я ненавижу проводников смерти. Вот поэтому советские патриоты новой волны мне искренне несимпатичны. И даже из-за того, что я свою позицию как минимум выстрадал многими годами участия в той каше, которая называлась оппозиционной политикой 90-х годов. А просто на каком-то подсознательном уровне. Ну как, например, бывает омерзителен просящий подаяния бомж. Вот точно также омерзительны мне совки новой волны, те, кому от 40 и меньше. Да, я очень хорошо понимаю тех, кому лет 60 и кто тоскует по СССР, особенно если в те годы они занимали какие-то руководящие должности. Но вот это новое образование, от которого некуда деться в Интернете, но которых не видно и не слышно в реальной жизни — в самом деле тошнит уже конкретно.
Вот почему я продолжаю писать про Совдеп. Я иной раз сгущаю краски? Бывает, наверное. Но, знаете ли, мои отдельные недочёты или ошибки не идут ни в какое сравнение с той тотальной сусальной ложью про «счастливый СССР», которые ежедневно и ежечасно распространяют совпаты.
А слова моего друга о том, что он с удовольствием бы всё бросил и вернулся в СССР, меня вчера даже повергли в лёгкую депрессию. Впрочем, я думаю, что это не очень искренне сказано. Просто человек сильно устал, ибо слишком много всего на себя нагрузил. И это, кстати, симптоматично, что человек думает об СССР, как о некотором месте отдыха от напряжённой работы. Здесь и сейчас надо пахать, действовать надо, напрягаться. А там и тогда можно было расслабиться, забить на всё. Да, пусть многого не хватало, пусть было хамство продавцов и работников быта на каждом шагу, но зато была эта нирвана — обязательная работа с гарантированной зарплатой. Любой человек в СССР при желании мог найти для себя «работу», на которой можно было не работать, а протирать штаны и гонять чаи, да при этом получать 140 рэ. Не жирно, но с голода не умрёшь, и на квартплату останется, и на одежонку какую-никаую. Вот о чём тоскуют многие.
Не по танкам и ракетам. Танки и ракеты есть и сейчас. Совки про них поминают лишь для того, чтобы хоть немного поднять собственный статус. А истина проста: официально СССР был унылой серой страной, но в которой было немало уютных заводей и нычек, где можно было с парой пузырей портвейна укрыться и от официальной трескучей идеологии, и от жизненных невзгод и болтать, болтать, болтать, перемежая бытовую антисоветчину антисоветскими же анекдотами. И при этом особо ничего не опасаться — ибо при Брежневе за анекдоты не сажали. Это как в армии, в которую идти не хочется, но про которую всегда вспомнится десяток весёлых историй и про самоходы, и про ночные посиделки и про разные прочие забавности. Но что можно казать о человеке, который сегодня будет вечно талдычить: «Мне сейчас надо думать о хлебе насущном и о крыше над головой, а тогда мне всё готовенькое подавали. Пусть и не очень изобильно, но был сыт, одет, обут и своё койко-место имел. А сейчас вообще жопа — никто мне бесплатного жилья не предоставляет». Бррррр…
Ну ладно, что-то меня понесло. Извиняюсь за моё несколько сумбурное и многобуквенное эссе, но что-то меня и в самом деле словоизлияния совков стали сильно доставать. Я хочу вперёд, в будущее. В прошлое не хочу. Но я знаю одну вещь. Если десять человек скажут: «мы хотим вернуться в прошлое», то ровным счётом ничего не произойдёт. Как говорится — хотеть не вредно. Но вот если десятки миллионов страстно захотят возврата прошлого, то мумия материализуется. И весь этот пиздец повторится снова. Вот поэтому нужно сделать всё возможное, чтобы советский миф не материализовался.
Каким будет наше будущее? Зависит только от нас.
Источник: germanych.livejournal.com
© 2015, https:. Все права защищены.
