Сирийский Курдистан, известный также как Рожава (по-курдски — «Закат», «Запад»), — это небольшая территория, зажатая между закрытой границами Турции и «Исламского государства» на севере Сирии. Несмотря на то, что внимание СМИ больше не приковано к городу Кобани, который долгое время отчаянно оборонялся, социальный эксперимент, начатый активистами Рабочей партии Курдистана, продолжается. В городах Кобани, Хасеке и Эль-Камышлы, населенных преимущественно курдами, а также арабами, туркменами, ассирийцами и армянами, действуют народные муниципальные советы, командиров самообороны выбирают солдаты, а женщины, в отличие от остального Ближнего Востока, все больше эмансипируются. Это интервью взято американским сайтом CrimethInc у членов «Революционного Анархистского Действия» (Devrimci Anarşist Faaliyet, DAF). Турецкие активисты длительное время работали на территории Рожавы.
Редакция сайта Anarkismo привела убедительные аргументы, почему важно действовать в духе солидарности с борьбой в Рожаве, независимо от того, насколько революция там является анархической. Однако ни одно общество, этнос или борьба не являются однородными. В каждом из них есть внутренние конфликты и противоречия. Следовательно, самая сложная часть в деле солидарности — это понять, какую из сторон выбрать. Вы уже столкнулись с напряженностью между более авторитарными и менее авторитарными структурами в самообороне?
Да, ни одно народное движение не однородно. Важность революции в Рожаве заключается в тех усилиях, которые распространяются на всех. Это взаимный процесс, в котором людям становится известно о социальных изменениях. В то же время формируется и сама социальная революция.YPG (отряды народной самообороны) и YPJ (женские батальоны) — это организации, которые создали простые люди. В свое время характер обеих подвергли критике во многих текстах, как авторитарный. Но аналогичные обсуждения были и раньше. Например, в начале нулевых по отношению к сапатистам мексиканского штата Чьяпас. Напомню, что много критиковали авторитарный характер Сапатистской армии национального освобождения. Однако рассуждая о характере народных движений, необходимо учитывать политическую реальность. Мы хотим сформулировать критику, основанную на нашем опыте, который далек от предубеждений о курдском движении.
Мы не сотрудничаем с авторитарными инициативами и убеждены: никакие любители командовать не будут играют важную роль в социальной революции.
Разве вооруженная борьба — это не компромисс со стороны антиавторитарных сил? Есть ли способы участвовать в войне, избегая иерархии и специализации? Это была важная тема в США после протестов против полицейского насилия в городе Фергюсон, где выстрелы звучали с обеих сторон. Когда оружие приходит в социальный конфликт, это всегда шаг в сторону от анархических принципов, по мнению товарищей из Салоников. Но, возможно, в некоторых случаях других вариантов попросту нет. Можете рассказать о взаимосвязи вооруженной борьбы и желания части активистов быть в авангарде?
Кто авангард, когда все люди — из тех, кто в состоянии, — вооружены? Народные силы самообороны в Рожаве включают в себя людей всех возрастов. Это и мужчины, и женщины, уже ставшие легендарными бойцами. В самообороне представлены все этнические и религиозные общины региона. Иерархия, созданная в рамках партизанской борьбы, не обязательно означает исключительную власть в области социальных структур, созданных революцией. Это понимание — часть борьбы народов Рожавы за свободу.
В Соединенных Штатах некоторые анархисты называют этнические группы типа жителей Чьяпаса «природными анархистами». Сейчас также начали говорить и про курдов. Хотя мы и не хотим сделать борьбу угнетенных народов невидимой, но такой подход кажется упрощенным. Это к тому же опасно — путать этническую идентичность с политикой. Например, наши товарищи из бывшей Югославии, помня опыт гражданской войны 90-х годов, выражают озабоченность по поводу борьбы, которая привязана к этнической или религиозной принадлежности. Насколько важна этническая идентичность для бойцов Рожавы? Видите ли вы в этом потенциальную проблему?
Наша организация считает, что ценности, созданные жителями Чьяпаса, согласуются с анархизмом, но мы не должны использовать термин «природные анархисты».
Революция в Рожаве делалась представителями по крайней мере четырех народов и трех религий – мусульман, христиан и езидов.
Все они активно участвуют в ней в равной степени как на военном, так и на социальном фронте. Местные настаивают на безгосударственности, хотя в соседнем Ираке уже есть курдское квази-государство. Долгое время курдская идентичность отрицалась и подавлялась политиками всех государств этого региона. Рост внимания к прежде подавляемой идентичности стратегически важен в борьбе народов за свободу. Это действительно ценно, но не нужно доводить до такой степени, чтобы это стало новой дискриминацией. Сформировавшийся сегодня баланс имеет ключевое значение, и революция уже хорошо зарекомендовала себя в этом отношении.
Джихадисты сегодня — пожалуй, главные оппоненты жителей Рожавы. В своих текстах ваша организация описывает «Исламское государство» как «появившуюся в результате глобального капитализма толпу головорезов» и «субподрядчика стран, желающих получить от региона стабильный доход». Можете ли вы объяснить, что такое ИГ? Почему оно появилось и чьим интересам служит?
Для нас очевидно, что действия ИГ идут на пользу тех экономических и политических сил, у которых есть собственные цели в ближневосточном регионе. Это могут быть прямые или косвенные выгоды, но они укрепляют опору их власти. Например, радикальная исламистская группировка полезна для западных стран, для пропаганды западных ценностей. Исламистский террор, пожалуй, одна из самых больших проблем, о которой говорит западная пропаганда.
Вместе с тем в современной политической реальности некоторые страны, включая США, заключили соглашения с этими фундаменталистами.
Подобной политике западных стран на Ближнем Востоке уже полвека. Турецкое государство в каждой речи своих чиновников выражает отрицательное отношение к ИГ. Но мы видим реальное политическое сотрудничество Анкары с ИГ в контексте курдского сопротивления в Кобани. Они реально поддерживают джихадистов, хотя и утверждают обратное.
Нам кажется очевидным, что турецкое правительство надеется, что ИГ ослабит курдскую власть в регионе. Но вы думаете, что у Анкары есть долгосрочные цели по отношению к ИГ?
Турецкое государство поставляет много оружия, материалов и новобранцев для ИГ. Это началось еще с тех времен, когда джихадисты были частью Свободной Сирийской армии — вооруженной оппозицией, которую поддерживал весь мир. Сегодняшняя помощь ИГ продолжается уже тайно, так как политически турецкое государство вынуждено быть против исламистов после успехов граждан Кобани. Например, наши товарищи на турецко-сирийской границе по-прежнему сообщают о подозрительных грузовиках, движущихся по ту сторону пограничного контроля. Турция опять же наладила прочную связь с другой радикальной религиозной организацией – «Братья-мусульмане». Их общая цель — усиление в регионе за счет вытеснения сирийского президента Башара Асада. В этом плане «ИГ» по-прежнему их союзник.
Возможно «Исламское государство» никогда не пришло бы к власти без оружия и нестабильности, которые принесли Соединенные Штаты в Ирак. В то же время очевидно, что удары американских ВВС и координация Вашингтона с бойцами Кобани сыграли значительную роль в том, чтобы помешать распространению джихадистов в регионе. Действия Белого дома получили одобрение среди жителей Кобани? Создает ли это проблемы для тамошних анархистов, выступающих против государственной власти?
Это все продукт СМИ, создающий ложное впечатление. Авиаудары слишком запоздали! Их нанесли уже после того, как стало ясно, что Кобани не падет. Между тем бомбардировке подверглись курдские отряды — якобы по ошибке. Плюс ко всему часть американских боеприпасов приземлилась на территорию боевиков — тоже «по ошибке». Причину успеха обороны Кобани можно отнести исключительно к самоорганизации вооруженных людей. Из-за мощного сопротивления и обширной международной солидарности США и их союзники были вынуждены принять меры в обратном направлении.
Авианалеты и их освещение в СМИ — это часть политических маневров против революции, которую будут пытаться уничтожить.
Тем не менее революция в Рожаве — это часть долгой истории борьбы курдского народа за свободу. Настойчивость революционеров в деле безгосударственности, успехи в освобождении женщин — это не просто совпадения. Теперь задача состоит в том, чтобы соединить ценности, созданные в рамках этой революции, и суровую политическую действительность военного времени.
Есть ли другие регионы на Ближнем Востоке, где происходят аналогичные социальные эксперименты? Что необходимо предпринять на международном уровне, чтобы популяризовать опыт Рожавы?
Эта революция развивается в то же самое время, когда социально-экономический кризис шагает по миру – Греция, Египет, Украина. В первые месяцы «Арабской весны» социальная оппозиция поддерживала народные выступления. Спустя время все это вылилось в столкновения между фундаменталистами и светскими правительствами, где во главе стояли военные. Революция в Рожаве появилась в тот самый момент, когда казалось, что социальные активисты потеряли надежду, которую возлагали на Ближний Восток.
Это пример того, как появляются зоны отчуждения — территории, где население, образно говоря, приносится в жертву. Районы, где традиционные госструктуры, перекроив границы, исчезают. А местные сообщества остаются один на один с фундаменталистскими или неофашистскими организациями. Конфликт в Кобани может рассказать о том, что за борьба ждет всех нас в XXI веке?
Процесс на севере Сирии можно понять с помощью теории зоны отчуждения. Вместе с тем мы должны признать роль внутренних политических, экономических и социальных сил. Мы должны проверить местный капитал, который дружит с фундаменталистами против мировых держав. Одна из самых больших проблем, мешающих понять политическую культуру Ближнего Востока, — это неспособность признать ее уникальный характер. Религия в исключительной степени влияет на политическую повестку. Мнение активистов нашей организации зиждется на понимании отношений господства с социальными, экономическими и политическими силами, которые иногда сотрудничают друг с другом, иногда сражаются, но всегда бесполезны для угнетенных народов.
Дмитрий Окрест
Источник: kavpolit.com
© 2015, https:. Все права защищены.
