Президент Обама часто перенимает «групповое мышление», преобладающее в официальном Вашингтоне, который ложно обвиняет некоторые «врагов» в неправильных поступках, но затем он пытается увернуться от желаемой реакции: войны. Эта рискованная модель поведения воспроизводится снова на Иран. «Федеральное агентство новостей» предоставляет своим читателям эксклюзивный перевод статьи Гарета Портера, опубликованной на сайте агентства Сonsortiumnews.
Я рад, что Соединенные Штаты и Иран достигли соглашения в Вене после почти двух лет переговоров и 35-ти лет вражды. Неспособность сделать это в нынешних политических условиях, конечно, привела бы к жестоким конфликтам с непредсказуемыми последствиям. И успешный итог переговоров, с таким далеко идущим соглашением, в котором обе стороны пошли на существенные уступки, должен помочь смягчить крайнюю враждебность, которая выстраивалась в Соединенных Штатах на протяжении многих лет.
Но мой энтузиазм относительно договора сдерживается тем, что политический процесс США окружающий рассмотрение соглашения Конгрессом, будет производить противоположный эффект. И большая часть проблемы заключается в том, что администрация Обамы не собирается ничего делать, чтобы опровергнуть экстремистской образ Ирана, якобы намеренного получить ядерное оружие. Вместо этого администрация поддерживает изображение Ирана, как изгоя среди ядерных держав, своими сообщениями по договору.
Заявления госсекретаря Джона Керри перед Комитетом по иностранным делам Сената в четверг делает политическую стратегию администрации предельно ясной. В двух предложениях, Керри удалось совместить изображение иранской поддержки терроризма и насилия на религиозной почве во всем регионе, а так же иранской решимости получить ядерное оружие.
Он сообщил Комитету о планах администрации «противостоять другим видам деятельности Ирана — например, его поддержке терроризма и его вкладу в сектантское насилие на Ближнем Востоке», которое он затем назвал: «неприемлем»: «Но противостоять Ирану с ядерным оружием , это совсем не то, что противостоять ему с ним».
То, что администрация выражает беспокойство относительно предполагаемых ядерных амбиций Ирана, как и ее противники, создает определенную политическую дискуссию в США по иранской ядерной проблеме, построенную вокруг двух дуэльных мнений, не согласных в вопросе влияния соглашения, но имеющих один общий политически важный знаменатель: обе стороны утверждают, что Ирану нельзя доверять, потому что он хочет заполучить ядерное оружие; и остается только один вопрос, могут ли поиски иранского ядерного оружия, быть осуществлены без войны.
Израильская линия заключается в том, что соглашение является лишь временным затишьем, и что оно просто облегчит Ирану путь к бомбе, после того как соглашение прекратит свое действие через десять лет. Но в соответствии с жестко настроенными дипломатическими усилиями администрации, Иран продолжал бы продвижении к получению ядерного оружия, и единственной альтернативой соглашению, была бы война с Ираном.
Общее предположение о ядерной политике Ирана никогда не обсуждается, потому что мнение о ней настолько прочно закрепилось в политической риторике, что нет необходимости в новых обсуждениях. Выбор между двумя видами жесткой линии по отношению к Ирану не случаен. Администрация Обамы с первого дня переняла повествование о ядерной программе Ирана, которое израильтяне и их американские союзники создали при администрации Буша.
Повествование администрации Буша, принятое после вторжения в Ирак, описало тайную ядерную программу Ирана, рассчитанную на два десятилетия, главной целью которой было прикрытие секретной программы создания ядерного оружия.
Заместитель госсекретаря Джон Болтон и вице-президент Дик Чейни, умело использовали утечки, разместив их в New York Times и Wall Street Journal в 2005 году, чтобы ввести в отечественную политическую дискуссию предполагаемые доказательства из документов неизвестного происхождения, того что Иран осуществлял секретные исследования ядерного оружия с 2001 по 2003 год.
Администрация также раскрыла документы из Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в 2005 году, в рамках стратегии Буша, направленной на то, чтобы привлечь Иран в Совет Безопасности Организации Объединенных Наций по обвинению в нарушении своих обязательств по Договору о нераспространении ядерного оружия. Болтон и Чейни работали с Израилем, чтобы создать оправдание для смены режима в Иране, основанное на идее, что Иран работал над ядерным оружием под прикрытием своей ядерной программы.
Однако, все это повествование оказалось ложным. Это игнорируется, как и некоторые исторические факты, противоречащие этому повествованию:
-Иран — единственное государство во всем мире, которое отрекалось от оружия массового уничтожения на религиозной почве. Во время ирано-иракской войны военное руководство попросили аятоллу Хомейни утвердить производство химического оружия принять ответные меры против повторных химических атак иракских сил. Но Хомейни запретил им владение или использование этого оружия, так как оно запрещено в интерпретации шиитского Корана и шиитской юриспруденции.
-Иран начал проводить обогащение урана в середине 1980-х годов, только после введения Рейган публично заявил, что запрет помешал бы Ирану опираться на международный консорциум во Франции, чтобы обеспечить ядерное топливо для реактора в Бушере.
-Иран не сообщил МАГАТЭ о его приобретении технологии обогащения, его экспериментах с центрифугами и лазерным обогащениям или о его первом объекте по обогащению из-за продолжающихся американских попыток подавить иранскую ядерную программу. Такая информация помогла бы Соединенным Штатам, предотвратить дальнейшее приобретение необходимых частей и материалов, а также спровоцировала бы их оказать давление на Китай, чтобы те закончили ядерное сотрудничество с Ираном.
— Разведывательное сообщество США не нашло веских доказательств, человеческих свидетельств или других форм информации относительно иранской ядерной программы. Американская национальная разведка во время администрации Буша заключила, что Иран осуществлял такую программу, в том числе была самая известная оценка, опубликованная в ноябре 2007 года, основанная на догадках, а не на данных разведки. Это довольно интересный факт, так как разведка ЦРУ смогла получить данные о тайных ядерных оружейных программах в Израиле, Индии, Пакистане, Южной Африке и Южной Корее.
Барак Обама пришел в Белый дом с очень критическим взглядом на Буша и на его политику по отношению к Ирану и Ираку, и публично заявил, что нацелен на дипломатическое взаимодействие с Ираном. Тем не менее, его администрация переняла общее мнение об Иране, как о стране, стремящейся к созданию ядерного оружия, от администрации Буша.
Бюрократы создают «факты» о какой-либо конкретной проблеме, которые поддерживают их интересы. Определение и поддержание иранской ядерной угрозы, явно в интересах некоторых офисов в Белом доме, Госдепартаменте, и ЦРУ, которые занимаются вопросами нераспространения ядерного оружия. Старшие должностные лица в команде Обамы и его начальной команде национальной безопасности, кроме того, были тесно связаны с различными версиями политики взаимодействия с Ираном, как с ядерным изгоем.
Так министр обороны в администрации Буша, Роберт Гейтс обслуживал интересы военно-промышленного союза Конгресса, занимающегося противоракетной обороной Соединенных Штатах, которым было необходимо определять Иран как угрозу, в ракетно-ядерном плане. Секретарь Керри и другие чиновники администрации Обамы, возможно, умерили свои взгляды относительно ядерной программы Ирана в течение переговоров, но внешнее и внутреннее давления в сторону более жесткой линии в отношении Ирана явно перевешивает любой прогресс по этому вопросу.
Источник: riafan.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
