В современном политическом, даже скорее политологическом, дискурсе технологиям отведена важная роль, в определенном смысле сакральная. Технологии организации цветных революций Шарпа, технологии управления сетевыми сообществами, геополитические стратегии Бзежинского, планы Далласа, прогнозы Фридмана, Макиавелли в обнимку с Парето… Эзотерические книги, тайны, доступные лишь посвященным, скрытое искусство управления – для избранных.
Мысль движется по такому пути: чем сложнее система, тем труднее ей управлять – тем насущнее необходимость технологий, все более сложных. А все насущное и сложное, без сомнения, должно быть сокровенным, ценным, недоступным простым смертным. В рамках западной парадигмы мышления вполне предсказуемая ситуация.
Наш мозг, пройдя прокрустово ложе воспитания и образования, представляет реальность в виде взаимосвязанных рычагов и шестеренок или как совокупность силовых полей, или набора атомов, упорядоченных, хаотических. Так или иначе, мы всегда стараемся нарубить непрерывность на гештальты разной степени сложности. Непрерывная пустота, детерминированная сама собой, лежит за границей нашего восприятия.
Потому мир видится как нечто оппозиционное, отделенное, за пределами собственного «Я» – чуждый, непонятый объект, бессловесный и бесправный. Потому над окружающей реальностью проводят эксперименты, подвергают насилию без зазрения совести – договориться пытаются крайне редко, как правило под воздействием расширяющих сознание веществ.
Все живое, попавшее в сети человеческого познания, обездвиживается, умерщвляется, кромсается на куски – из которых в дальнейшем сшивается чудовище Франкенштейна, насколько жуткое, настолько и беспомощное. Крайне сложное, действительно, для серийного производства, ибо только здоровые организмы воспроизводят друг друга по образу и подобию, а уродства ценны своей уникальностью – именно поэтому их показывают в цирке и выставляют на полках Кунсткамеры.
Попытки человека примерить на себе роль демиурга неизменно заканчиваются трагично. Самое сложное, созданное современной цивилизацией, – капиталистическая система отношений – больше напоминает не живой организм, а болезнь, сжирающую и людей, и планету, рано или поздно и саму себя.
Благородное политическое искусство во всей своей избыточной сложности и многообразии страдает теми же наследственными недугами. Под политикой понимают совокупность технологий управления атомизированными системами: полисом, людьми, страной, миром… Управляют государством, массовым сознанием, энергией народных масс – без учета глубинной природы этих субстанций.
Обычно получают тонны бесполезной макулатуры, редко – повторяется ситуация с мирным атомом, который в один не самый прекрасный день становится немирным.
Поговорим об «обычно» – о дворцах из бумаги. Описать живую, а не технологическую, уже препарированную составляющую политики невозможно. По причине, указанной выше: описание – всегда посмертный слепок живой сущности (даже не сущности, а явления) – застывшая рябь на воде от брошенного камня. Кто бросил, зачем, где сейчас камень, что над поверхностью, что на глубине – понять невозможно. Да и для чего такое понимание? Бросать камни – умение, доступное любому мальчишке. Седовласые академики могут написать сотни книг на тему – невероятно сложных для понимания и невероятно бесполезных.
Все же, если намечать некие вехи на пути к сути, то первой будет – понимание природы власти. Публичные политики пытаются власть захватить, обрести в лучшем случае, что обличает в них фигуры несамостоятельные. Не только в обывательском смысле (говорящие куклы, беспомощные без кукловода, подчиненные воли «серого кардинала»), но и в концептуальном: встроенное в систему реле участвует в реальном управлении, но никакой властью не обладает.
Власть нельзя взять, отнять у кого-то или поднять с пола. Можно быть ее источником, проводником. На животном, бессознательном, стихийном уровне это сводится харизме, пассионарности – когда люди консолидируются вокруг некоего центра, аттрактора, действуют синхронно, без принуждения – не по указке, а согласно законам бытия, нашедшим воплощение в конкретном человеке.
На уровне человеческого общежития стихийность проявляет себя в виде особого идейно-властного драйва, матрицы внутренних взаимоотношений, внешней манифестации – в своем предельном удалении от источника собственной сути, на пределе связи с основанием и потери собственной аутентичности это нечто превращается в ценностно-целевой проект.
Проект можно декомпозировать, вербализировать, свести к сумме технологий и попытаться воспроизвести. Эту разновидность карго-культа и называют «политическим строительством». Самолеты из грязи и соломы никогда не взлетят, но их не перестают возводить в огромном количестве, потому как гуманитарную помощь дикари все же получают. Хотя и совершенно по иным причинам и законам.
Максим Волков
Источник: rusrand.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
