Выступление премьер-министра на заседании Государственной Думы в очередной раз заставляет задуматься: а не оторван ли наш кабинет министров от реальности? В какой России живут они, и в какой — российский народ? Основной посыл Д. Медведева можно свести к короткой формуле — «все, что было сделано в 2014 году – все правильно, могло быть и хуже». Не идет речи о признании ошибок, недочетах работы, все сводится к аналогии 2009 года. Но тогда в кризисе пребывал весь мир, и можно было на этом спекулировать, хотя провал в России был самым(!) серьезным среди всех стран всего мира, но сейчас кризис был плавно подготовлен стагнацией 2013 года и собственными губительными действиями в 2014 году.
К ним относятся самоэмбарго, повышение ключевой ставки на 11,5 пунктов, введение плавающего курса, отказ вводить валютный контроль и как следствие этого — масштабный отток капитала. В 2009 году рубль не обесценился настолько, отток капитала не достигал таких объемов. Однако все это списано на так называемые внешние шоки – падение цены на нефть и санкционное давление. По мнению премьера, «с таким набором одновременных вызовов мы никогда не сталкивались». Но стоит вспомнить начало 80-ых, когда из-за войны в Афганистане против СССР были введены и жесткие санкции (даже отказ от участия в Олимпиаде), и организован сброс цены на нефть.
Премьер значительную часть своего выступления посвятил тому, что было сделано, главный акцент пришелся на законотворческую работу. Из его слов вытекало, что Правительство только и делало, что принимало законы. Глядя на план по импортозамещению – «план по написанию планов» – становится понятно, что весь аппарат действительно работает только на написание и переписывание законов (чего только стоит бюджет, который два раза переписали, хотя в его первом виде его вообще нельзя было принимать).
Вся деятельность исчисляется не объемами произведенной в стране продукции по отраслям, а числом внесенных и принятых законов. Почему первоочередными достижениями кабинета, на которые указывает Второе лицо в государстве, являются одобренные Государственной Думой 256 законов, сформированная для Крыма правовая база, подготовленные программы импортозамещения во всех отраслях.
Где конкретный практический результат государственного управления? Напомним, что правительство – это исполнительная, а не законодательная власть. Но о планах на отчетный период, которые Правительство должно было ИСПОЛНЯТЬ – ни слова. И понятно почему – потому, что они не просто не выполнены, они провалены. Если бы Медведев рассказал, что и сколько они провалили, то последняя фраза должна была бы быть однозначной – отставка!
Спичрайтеры потрудились и над мониторингом информационного пространства: премьер затронул решения Правительства, которые вызвали шквал критики со стороны экспертов. Хотя он о них упоминал, но внятного и вразумительного ответа так и не дал.
Действия ЦБ им охарактеризованы, как «тонкости проведения разумной денежно-кредитной политики, которыми, как мне кажется, в последнее время весьма прилично овладел Центральный банк», переход к плавающему курсу — это «ответственное решение». Оправдал он его пагубностью интервенций, хотя напомню, что сжигать ЗВР активно стала именно Э.Набиуллина с лета 2013 года, когда была назначена Главой ЦБ. До ее назначения необходимости в таких интервенциях и не было. А про фиксированный валютный курс Медведев видимо никогда и не слышал.
Проблему вкачивания средств в банки он обозначил, да только дал весьма странный ответ – «мы слышим упрёки о том, что в эти непростые времена мы в первую очередь помогли банкам, то это неправильно. Это действительно жизненно необходимый шаг». Но почему, рассуждая о важности банков, которые «доводят деньги до реального сектора», Премьер не говорит о ставке в 14%? Кто виноват в этом банковском кризисе? Почему за неэффективную политику ЦБ платит бюджет, реальный сектор при этом недополучает финансирование, а население расплачивается снижением доходов и уровня жизни? Это далеко не единственные вопросы, на которые премьер не дает ответа.
Что представляет собой речь Премьера в целом, какие выводы можно из нее сделать?
Во-первых, это выстроенный пиаровский ход. Премьер начинает свое выступление с напоминания о Крыме, который «оставался нашей землёй», его присоединение, по-видимому по замыслу премьера, должно сгладить эффект последующей провальной политики Правительства. Решение о присоединении Крыма – это просчитанный шаг («мы все … его поддержали, осознавая вероятные последствия»), в то время как для главы государства – это было спонтанное решение — «мы ведь не готовились к такому развитию событий», не готовились и не просчитывали. Что означает такая разница в трактовых двух первых лиц одного решения?
Интересно отметить, что если в прошлом году рейтинг власти неожиданно взлетел благодаря Крыму, то в этом году пиарщики пытаются выжать максимум из остатков славы. Очевидно, что при такой провальной экономической политике на фоне резкого падения уровня жизни недовольство будет только нарастать. Для противодействия этому развернулась масштабная информационная кампания: это патриотический фильм о Крыме, тщательно отрежессированная «прямая линия» Первого лица, фильм к 15-летию правления действующего президента.
Во-вторых, это обыкновенное восхваление того, что вроде было бы сделано. И не в виде отчета, в котором должны присутствовать цели и задачи прошлого года с результатом их исполнения, а в форме хаотичного перечисления мелких достижений. Нет в речи премьера масштабности, не мыслит он большими категориями, не видит картину целиком, а апеллирует к мельчайшим деталям. Нельзя услышать сколько конкретно было введено в строй новых заводов, есть только сетования на то, что нам надо, предстоит. Да и про рост безработицы — в стиле Росстата, с коэффициентами на комплиментарность.
Все чаще в выступлениях первых лиц можно услышать адресацию к советскому прошлому – мы ввели в строй больше жилья, чем в советское время, мы осуществили газификацию, чего в СССР и представить нельзя было. Но, на минуточку: со времен СССР прошло 25 лет! Иные страны так рванули! А нас просят радоваться, что точка отсчета – 25-летней давности? Лучше бы не трогали СССР. И по качеству жизни, и по демографии. И по авторитету в мире, и по развитию науки и высоких технологий, и по уровню здоровья, и по уровню образования. И по преступности и по нравственности. И по развитию литературы и искусства. Сравнение будет таким, что для них ссылка на покаяние в монастырь стало бы самым гуманным исходом.
Разве не СССР из неграмотной превратил страну в читающую и пишущую, в то время как либеральная модель напротив некогда интеллектуальную элиту превращает в менеджеров, за которых думает система. Разве не СССР осуществил электрификацию одной шестой земли, в то время как либеральная команда даже Дальний Восток не может оснастить газом. О каком сравнении ввода жилья может идти речь, если в советское время это ввод жилья для граждан был за счет государства, а сейчас – это строительство преимущественно элитного жилья, доступного избранным? Или о каких пустых полках магазинах рассуждает Д.Медведев: мы как не производили, так и не производим – полки наполнились импортом. И наполнились полки, а не «животы», учитывая упавшие нормы потребления.
Правительство и ЦБ своим неумением и следованием догмам сами создали рукотворный кризис, не только не достигли ни одного целевого параметра, но усугубили развитие своими ошибочными политическими решениями, а оценили итог своей деятельности на отлично – «многие результаты… были достигнуты благодаря именно такой хорошо отлаженной совместной работе». Хорошо отлаженная совместная работа по деградации российского государства и компенсации потерь банков и компаний за счет российских граждан?
В-третьих, выступление демонстрирует полную беспомощность власти перед лицом вызовов и угроз. Премьер перечисляет проблемы в отраслях, но решений никаких не предлагает. Он констатирует, что «сложной остаётся ситуация в станкостроении», но какой выход из этого мы видим — «нам особенно важно стимулировать производство конкурентоспособного российского оборудования», но как эта задача решается? Тем, что вводятся ограничения на импорт, но на этом заканчивается поддержка отечественного производителя.
Как должны расти возможности отечественного производителя при высоких кредитных ставках и ускоренном росте цен, когда даже перевооружение парка произвести нельзя из-за девальвации и тех самых недоступных кредитов. У премьера одна надежда – «мы рассчитываем на кооперацию с зарубежными компаниями», при этом за несколько минут до этого тезиса он ссылался на слова Ли Куан Ю, что «если мы хотим преуспеть, то должны надеяться только на самих себя». Неужели эти абстрактные обещания – «мы продолжим заниматься поддержкой фармацевтики, чтобы обеспечить лекарственную безопасность», можно считать управленческими задачами? Что это за формат выступления – предвыборная агитационная речь или все же подведение итогов и обозначение ориентиров? Очевидно, что про второй подход Д.Медведев и не догадывается.
В-четвертых, это управленческое лукавство: вместо того, чтобы признать, что страна идет неправильным курсом, что за это нужно отвечать и необходимо менять политику, премьер указывает на то, что могло быть и хуже – «всё, что происходит, – это далеко не самый жёсткий из возможных сценариев. Скажу прямо: ситуация с ценами, безработицей, состояние банковской системы, многих отраслей промышленности – они могли быть значительно сложнее и хуже». Вот это успех! Вот это победа! Могло быть и хуже. Да куда хуже-то! Страна в изоляции, ВВП валится, безработица растет. Российской экономикой управляют из-за рубежа с помощью цен на нефть. Куда хуже-то!
Апелляция обращена к кризису 2009 года. Образцом движения выбран кризисный период. Премьер не говорит о том, куда нужно идти, к каким показателям развития стремиться, а указывает на худший сценарий. Такой подход в управлении не ведет к развитию страны и движению к целевым ориентирам. По мнению Председателя Правительства в стране все стабилизируется, безработица остается в пределах разумного (хотя даже по Росстату растет, по службам занятости известно, что она существенно выше официальной статистики).
Или второй год преподносимые нам достижения о естественном приросте. Да знает ли Премьер, что этот прирост составил всего 33,7 тыс человек, а прирост за счет миграционного сальдо превысил 280 тыс. по итогам 2014 года? И в каких регионах растет численность? Мы радуемся за российские народы, которые восстанавливают свой жизненный дух. Но почему среди упомянутых регионов — ни одного русского региона? Почему численность этнически русских продолжает сокращаться, а все это замалчивают? При таких темпах деформации цивилизационного облика страны она скоро должна переименоваться.
В-пятых, его речь в очередной раз подтверждает, что Правительство не несет и не намерено нести никакой ответственности за свою провальную политику. Им легче переложить все на внешние обстоятельства. Происходит дистанцирование Правительства от результатов своей деятельности. Показательна оценка ситуации с пригородными электричками, прекращение движения которых лежало полностью на плечах кабинета министров. Премьер просто отметил — « была непростая ситуация вокруг пригородного железнодорожного сообщения. … В целом ситуация стабилизировалась, находится под контролем». Она что – сама возникла? И сама собой разрешилась? Кто виновен в этом? Кто должен нести ответственность?
Или «последствия крымского решения были бы легче, если бы в нашей экономике не накопился ряд внутренних проблем, которые мы не успели решить» — они что, сами накопились? Неужели это всего лишь стечение обстоятельств, а не прямой результат деятельности кабинета? И что значит простая констатация — мы не успели? Вчера не успели решить накопившиеся проблемы, сегодня – не успели провести импортозамещение, а завтра уже не успели спасти страну? К такой цепочке событий ведет воцарившаяся безответственность. Достижения по этой логике – это заслуга чиновников, а все провалы – результат внешних обстоятельств.
В-шестых, выступление стало присягой догматической деятельности, которая меняться не будет. Это вроде упреждающих прививок на возникшие дискуссии в сообществе о необходимости изменения модели страны. Премьер прямо сказал – «утверждения о том, что мы должны всё изменить, всё скорректировать, жить по другой модели, – они неправильные». Значит менять ничего не будут. Вся формула провала и беспомощности сохраняется.
Он не признал, что пора отходить от либеральных догматов и сырьевой экономики, а констатировал, что все останется на прежнем уровне – «все наши приоритеты, наши стратегические установки должны остаться прежними, и они останутся такими», «даже кризисные условия наши намерения менять не должны».
Несмотря на изменение условий никаких действий для спасения страны предпринято не будет, россиянам предлагается приготовиться только к «другой экономической реальности, которая будет проверять всех нас на прочность». Стране остается лишь уповать, что внешние условия изменятся, потому что надеяться на Правительство, что следует из выступления, бесполезно. Его посыл в точности отражает смысл выступления и главы государства перед Федеральным собранием, который все происходящее относит не к проблеме самой модели развития, а к внешним вызовам и угрозам.
Работу Правительства гораздо более характеризуют те вопросы, которые были заданы Д. Медведеву – они как раз и ставили акценты на наиболее проблемные области развития, касающиеся жизни простого человека и страны в целом. Это обещанная, но не выполненная газификация Дальнего Востока, это проблемы валютных ипотечников. Премьер ушел от ответа на этот вопрос, обратившись к проблемам организаций.
Это проблемы повышения пенсионного возраста, стабильности курса рубля, цен на продукты и лекарства, состояния сельского хозяйства, фармацевтической отрасли, детских садов и др. Многие вопросы касались судьбы человека, российского гражданина. Ответы премьера были обращены к бизнесу. Это черта либерального подхода – свобода для избранных, для имеющих власть и деньги, забота о благополучии узкого круга лиц.
И как правильно заметил Д. Медведев, все его выступление можно свести к одной простой формуле — «Председатель Правительства выходит один раз в год и здесь что-то докладывает, говорит об успехах, говорит о проблемах, оправдывает коллег-министров или объясняет, почему чего-то не получилось». При таком подходе страна и дальше будет стагнировать.
А ведь подход может и должен быть иным. Премьер выходит к депутатам и народу, представляет сравнительный анализ целевых установок и реализованного, наказывает ответственных за провал политики, обозначает новые направления и приступает с одобрения Госдумы к кропотливой работе на следующий год. Это, если его политика оправдала ожидания народа. Или добровольно покидает пост, если его компетенции не соответствуют тем требованиям, которые выдвигаются ко Второму лицу в государстве, и уступив место более достойному. Но в либеральной модели это остается желаемым идеалом. И с этой Госдумой о таком мечтать не приходится.
Все происходящее на ответственное государственное управление непохоже. Это скорее какая-то нелепая игра, исполнение ритуала вне зависимости от реалий и требований жизни. Жизнь страны течет где-то в ином месте, сама по себе. Но ведь ею кто-то управляет. Например, бюджетом России через цены на нефть.
В декабре российский народ слушал про судьбоносные моменты в нашей истории. В апреле в отчете премьера звучало про «непростой год, переломный год», но хочется все же уточнить – чем он переломен и судьбоносен? Тем, что, несмотря на все ошибки, мы продолжаем идти старым курсом и ничего менять не планируем? Тем, что надеяться русский человек может только на свой подъем и стойкость, в то время как Правительство будет нам помогать на пути создания тех самых больших трудностей? Нет ответа на это у премьера… занят он накоплением проблем в российской экономике.
Иными словами, такое государственное управление для России неприемлемо.
С. Сулакшин, Л. Кравченко
Источник: rusrand.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
