Не сумев завоевать Вьетнам бомбами и напалмом, США вернулись с инвестициями и военной помощью.
В этом году исполнилось 40 лет с окончания Вьетнамской войны. За это время отношения между Вашингтоном и Ханоем совершили крутой разворот. Бывшие противники, не брезговавшие любыми средствами на поле боя, сегодня видят друг друга союзниками. В немалой степени такому положению вещей способствовало усиление мощи Китая, которого опасаются и Вьетнам, и Соединенные Штаты. Однако были и другие факторы, позволившие американо-вьетнамским отношениям получить официальный статус «всеобъемлющего партнерства».
26 октября 1967 года вьетнамская ракета сбила американский бомбардировщик, которым управлял майор ВМФ США Джон Маккейн. Катапультируясь из кабины, он сломал обе руки и уже не мог поднять их над головой. Следующие пять с половиной лет он провел во вьетнамском плену, где поседел, дважды пытался покончить с собой и подписал несколько антиамериканских заявлений.
Через 20 лет после окончания вьетнамской кампании Джон Маккейн вместе с другим ветераном той войны Джоном Керри станет одним из отцов нормализации отношений Вашингтона и Ханоя. А спустя еще 20 лет, 19 мая 2015-го, в зале заседаний Сената он будет защищать интересы вьетнамских производителей сомовых рыб, выступая против лоббистов с американского Юга. Совершенно фантастическим образом за эти 40 лет Вьетнам и США из заклятых врагов, не брезгующих никакими средствами на поле боя и в застенках тюрем, превратились едва ли не в самую интересную пару на западе Тихого океана. Сегодня за их танцем внимательно следит весь регион.
По мере того как ослабевал и рушился Советский союз, а с ним и весь Восточный блок, правящая во Вьетнаме Коммунистическая партия осознавала, что в одиночку стране не выжить. В 1990-м были восстановлены дипломатические отношения с Китаем, разорванные после пограничной войны 1979 года, а в 1995-м пришел черед США. Немалую роль в процессе нормализации ситуации сыграли контакты по линии преодоления тяжелого наследия войны: поиск останков погибших военнослужащих, сбор и обмен информацией о пленных и пропавших без вести.
Стартовав с низкой базы середины 1990-х, отношения между Вьетнамом и США развивались очень динамично, особенно в экономике. Устойчивое сближение с Вашингтоном пришлось Ханою как нельзя более кстати, — быстрые темпы роста и экспортная ориентация требовала доступа к рынкам сбыта, помощи развитию и ускоренной интеграции в мировые цепочки производства.
Джон Маккейн во вьетнамском плену. 1967 год Фото: AP
Но качественные изменения стали происходить в последние пять лет. Обеспокоенные стремительным ростом Китая, Соединенные Штаты с начала 2010-х начинают выравнивать дисбалансы своей внешней политики, обращая все больше внимания на Юго-Восточную Азию. В условиях сильных бюджетных ограничений едва ли не главную роль в этом процессе играют «чужие руки» — традиционные и новые партнеры американцев. Поддержка конкурентов КНР позволяет меньше раздражать Пекин прямым военным присутствием, а заодно экономить силы и средства.
Причем новый друг Вьетнам на фоне старых двух — Таиланда и Филиппин — выглядит очень выгодно. 2014 год показал, что тайский политический климат, пожалуй, чересчур свободный. Регулярные государственные перевороты делают Бангкок непредсказуемым партнером, а из-за пребывания у власти военной хунты дружба США с Таиландом становится не очень удобной в репутационном отношении. На Филиппинах политическая обстановка заметно стабильнее, однако островное положение, низкая обороноспособность и почти полное отсутствие боевого опыта заметно убавляют стратегической значимости. Не стоит забывать и о том, что Манила и Бангкок пока не в состоянии решить проблемы исламского экстремизма на своей территории.
На таком контрасте преимущества Вьетнама производят впечатление. Многочисленная и опытная армия, которая при этом хорошо контролируется гражданским правительством и партией. Континентальное расположение у границ самых развитых районов Китая. Длинная береговая линия с глубоководными портами, выходящими фронтом к Южно-Китайскому морю, через которое ведется половина международной морской торговли. Стабильная политическая и социальная обстановка. Радужные перспективы экономического развития. Ради всего этого американская администрация готова закрыть глаза на политическую монополию компартии, ограничение свободы слова, собраний, вероисповедания и недоразвитость рыночных институтов.
Такое внимание Вашингтона Ханою, конечно же, приятно. Вьетнам вступает в ту фазу развития, когда успехи экстенсивного экономического роста нужно закрепить качественными сдвигами в модели хозяйствования, чтобы не застрять в ловушке среднего уровня развития. Более того, необходимо обеспечить пропорциональное усиление регионального политического влияния и защититься от возможных притязаний со стороны большого северного соседа.
В этой ситуации сближение с США дает Вьетнаму очень многое. После ряда крупных скандалов выяснилось, что вьетнамские госкорпорации вкладывали дешевые кредитные деньги в непрофильные активы. В сочетании с коррупцией это привело к серьезным растратам и неэффективности, — на государственный сектор приходится две трети всех капиталовложений, и при этом он производит лишь треть ВВП. Основной метод решения проблемы — частичная приватизация таких компаний, но внутренний рынок капитала во Вьетнаме слишком мал, чтобы обеспечить успешное акционирование, тем более с учетом плачевного состояния многих корпораций. Без иностранных средств трудно будет продать в частные руки такие компании как Vinalines — логистический гигант, из миллиардной стоимости которого более 560 миллионов долларов составляют долги.
Но особенно интересным выглядит сближение США и Вьетнама в военно-политической сфере. Наравне с Филиппинами Вьетнам — один из самых активных участников территориальных споров с КНР в Южно-Китайском (или, как говорят вьетнамцы, «Восточном») море. В последние годы Пекин, считающий эту акваторию зоной собственных «коренных интересов», стал активно демонстрировать свое право на суверенитет широкими жестами и громкими провокациями. К примеру, вводит запрет на рыбную ловлю в Тонкинском заливе, предписывая китайской морской полиции штрафовать и арестовывать рыболовецкие суда любых государств. Или размещает в исключительной экономической зоне Вьетнама буровую платформу, сопровождаемую целой эскадрой кораблей. В этом году особое внимание привлек более изящный способ утверждения КНР своего влияния в Южно-Китайском море: строительство и укрепление искусственных сооружений на островах и рифах. Считается, что после создания необходимой инфраструктуры Китай сможет установить над этими объектами идентификационную зону противовоздушной обороны (ADIZ), подобную той, которая появилась над Восточно-Китайским морем.
Представитель ВМФ США изучает данные, касающиеся возведения китайцами острова на месте рифа Файери Кросс Фото: U.S. Navy / Reuters 1/2
На самом деле никто точно не может сказать, много ли в Южно-Китайском море природных ресурсов, — этот аргумент стал постепенно уходить на задний план. Но вот в логистической значимости этих вод уже мало кто сомневается. Только ленивый не отметил, что по этим транспортным путям проходит добрая половина всей международной морской торговли и две трети поставок энергоресурсов. Вряд ли в случае условной «победы» КНР закроет это море, — в конце концов, именно Пекину нужна большая часть поставок. Американцев волнует другое. Вашингтон трактует принцип свободы мореплавания как возможность прохода любых кораблей, в том числе и военных, через исключительные экономические зоны других государств. Пекину, не имеющему пока развитого «флота открытого моря», такое свободолюбие, мягко говоря, не близко.
Доступ США к Южно-Китайскому морю — принципиальный элемент системы сдерживания КНР. Если это море можно с помощью распространенного клише по праву назвать китайским «задним двором», то для Вьетнама это — парадные ворота. Конечно же, говорить о способности Ханоя противостоять Пекину в случае открытого военного конфликта не приходится. Но значительно повысить издержки Китая Вьетнаму вполне по силам. И как раз с этим могут помочь США.
Активное участие Вашингтона в проблематике Южно-Китайского моря началось в 2010 году, когда Хиллари Клинтон заявила, что свобода мореплавания, равно как и безопасность и стабильность этого региона, относятся к числу национальных интересов США. Правда, необходимо сделать оговорку: Соединенные Штаты не поддерживают однозначно ни одну из сторон в спорах о принадлежности островов Спратли и Парасельских.
Такая взаимная заинтересованность США и Вьетнама способствует ускоряющемуся сближению двух стран. В 2013-м их отношения получили статус «всеобъемлющего партнерства». На уровне формул это означает, что нет больше сфер, закрытых для взаимодействия. В 2014 году прорывы были совершены в стратегически важных областях: частично снято эмбарго на поставку во Вьетнам боевых видов вооружений и одобрено профильной комиссией Сената соглашение, позволяющее американским компаниями продавать Вьетнаму оборудование для АЭС. Причем на полном снятии военного эмбарго настаивает прежде всего вьетнамская сторона, — министр иностранных дел Фам Бинь Минь заявляет, что отношения двух стран нельзя считать нормальными, покуда действует запрет.
В 2015 году должно произойти еще одно знаковое событие в двусторонних отношениях: запланирован визит в Вашингтон генерального секретаря ЦК Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонга. Это будет первый случай, когда вьетнамский генсек приедет в США. Пока не совсем ясно, как решится протокольный вопрос: Бараку Обаме не совсем удобно принимать в Белом доме человека, по американским понятиям являющегося не главой государства, а всего лишь лидером партии.
Лидер Компратии Вьетнама Нгуен Фу Чонг. 18 мая 2015 Фото: Kham / Reuters
Эта формальная загвоздка — лишь вершина айсберга тех проблем, которые существуют сегодня во вьетнамо-американских отношениях. Правозащитники в США считают, что Вьетнам слишком медленно движется по пути развития демократии и соблюдения прав человека, и не стоит поощрять его расширением сотрудничества. Горячие головы то и дело предлагают поставить дальнейшее развитие военно-технического взаимодействия в прямую зависимость от прогресса вьетнамского руководства в этой чувствительной области.
Подобный подход не может не вызывать беспокойства и в рядах вьетнамской компартии. Условные консерваторы считают, что стратегической целью действий Вашингтона (или, по крайней мере, попутной задачей) по отношению к Вьетнаму является размывание монополии КПВ на власть и последующая «мирная эволюция» политического режима в стране. Эти же группы влияния боятся сближением с США обидеть Китай, который остается самым близким партнером Вьетнама.
Нежелание как Ханоя, так и Вашингтона рассориться с Пекином — главный ограничитель вьетнамо-американского сближения. При этом надо понимать, что и без «китайского фактора» есть причины, по которым ни одна из сторон не готова к полному слиянию в союзническом экстазе. США не нуждаются в еще одном военном альянсе, способном втянуть их в региональный конфликт, а для Ханоя укрепление связей с Вашингтоном — прежде всего способ заработать и улучшить свое положение на переговорах с Китаем, обзаведясь максимальным количеством козырей.
Все это очень напоминает классическую схему баланса сил. Сохранить (или обрести) независимый внешнеполитический курс Вьетнам сможет лишь имея развитые экономические и политические связи и с КНР, и с США. Только тогда он сможет выгодно торговать своей благосклонностью на обе стороны. Кто-то назовет это продажностью, а кто-то — прагматизмом, без которого небольшое государство просто не выживет.
Поэтому стоит ли удивляться такому на первый взгляд необычному сближению Вьетнама и США? Вторая индокитайская война была типичным явлением для второй половины ХХ века — кровавым столкновением одной идеологической системы с другой. Сегодняшнее развитие американо-вьетнамского партнерства — не менее типичное проявление формирующейся на наших глазах многополярности мира. Нет ничего более современного, чем национальный интерес, и нет ничего более архаичного, чем дружба и вражда.
Антон Цветов
Источник: lenta.ru
© 2015, https:. Все права защищены.
