Книги Светланы Алексиевич — это странствие по подвалам Советского Союза, в фундаменте которого она обнаружила много тайн и мертвецов, пишет корреспондент El Mundo Альберто Рохас, предваряя интервью с писательницей, которая в прошлом году получила Нобелевскую премию.
«Какую цену заплатили вы лично за свой писательский путь?» — спросил журналист.
«Я выросла, когда писала эти книги, и они изменили меня полностью. Но это трагическое знание. Любой человек предпочел бы не знать таких вещей, но в то же самое время мы не можем сбежать от нашей реальности», — сказала Алексиевич. Она остерегла от сакрализации писательского труда: «Онкологу в детской больнице гораздо труднее, чем мне», — но отметила, что ужасы, которые она повидала в Афганистане, доводили ее до отчаяния.
По словам Алексиевич, матери и дети страдают еще сильнее, чем мужчины, участвующие в войне. «Когда война заканчивается, женщины продолжают страдать, так как они должны ухаживать за ранеными и даже за душевнобольными. Для меня важна эта мысль: существует культ бога Марса. Тех, кто уходит на войну, мы награждаем орденами. И все же я считаю, что любая война — это убийство. Это варварство. Мы должны убивать идеи, а не людей», — сказала она.
«В СССР вы противостояли могущественным силам, а теперь вам приходится противостоять таким лидерам, как Владимир Путин или президент Белоруссии Лукашенко. Вас не удручает, что ничего не меняется?» — спросил журналист.
«Для русского писателя противостояние власти — нормальная ситуация. С XVI века. А вот что сложнее — противостоять твоему собственному народу, который поддерживает авторитаризм Путина и Лукашенко. Вот что сложно. Тяжело видеть, что ты втянута в войну против твоего народа, где слова демократов не слышны, а пропаганда диктаторов — слышна», — ответила Алексиевич.
«Не испытываете ли вы физического страха перед противостоянием Путину?» — спросил журналист.
«Об этом я не хочу даже думать. Надеюсь, Нобелевская премия защитит меня от него, хотя я в этом совершенно не уверена», — ответила писательница.
«А ревизионизм в отношении истории СССР тоже имеет место?» — спросил журналист.
«Многие молодые люди ностальгируют по СССР. Потому что считают, что их родители разорены системой. В России богатство страны сосредоточено в руках 7% населения. Возможно, родители рассказывали этим молодым людям, что раньше народу жилось лучше. Коммунистическое равенство вселяет в них тоску о прошлом. Кроме того, в 90-х мы были простодушными романтиками. Думали, что, выйдя из Гулага, обретем счастье. Бегали по площадям и призывали свободу, не зная, в чем она состоит. Деньги моментально приобрели огромное значение. Для нашего общества это стало чем-то вроде атомной бомбы. В ту эпоху были изданы книги Солженицына, но люди шли мимо них и отправлялись покупать новую одежду, продукты, которых раньше не пробовали, билеты в незнакомые страны… Материальные ценности возобладали», — сказала Алексиевич.
«Оставил ли СССР какое-то позитивное наследие?» — спросил журналист.
«Некоторые люди, хотя в советский период они даже отсидели в тюрьме, признают, что существовали определенный идеализм, определенное людское братство. Они не находили расслоения на бедных и богатых», — сказала Алексиевич.
«Почему вы перешли от боли, главной темы ваших пяти книг, к любви — путеводной нити того, что вы пишете сейчас?» — спросил журналист.
«Потому что я нуждаюсь в убеждении, что любовь для нас — единственное спасение», — ответила писательница.
© 2016, https:. Все права защищены.
